Элиза схватила его ладони в свои руки, прежде чем он успел сунуть их в рот.
— Да, это было ужасно. Министерство могло отказаться от расследования этих дел, но ты не мог остановиться, только не ты.
— Кости... кожа... кровь... — Гаррисон замотал головой и отпрянул от нее, повторяя три слова, которые преследовали его тогда, но, видимо, не отпускали его и в состоянии безумия.
Он снова ушел в путаницу разрозненных мыслей, приведших его в Бедлам. Элиза прижалась лбом к его голове, стараясь вернуть к действительности, к себе.
Все так же медленно она повернула лицо к медальону. Он последовал за ней.
— Ты нашел это на последней жертве, Гаррисон, — прошептала она, глядя на контур странного кулона, на его необычную ассиметричную форму, на выгравированного кота, который сейчас следил за ними обоими. — Помнишь? Ты нашел это и поэтому не сдался, не отступил.
— Это правда был я? — Голос его звучал слабо, но все же она уловила в нем интонации своего старого друга.
Из уголка ее глаза скатилась слеза — слабая, глупая слезинка.
— Ты оставил это для меня? Ты оставил это в материалах дела, чтобы я потом нашла?
Его губы несколько раз вздрогнули.
— Ты... ты... ты видишь его, Лиззи, видишь?
Элиза отшатнулась и села на корточки.
— Его, Гаррисон? — Быстрый осмотр комнаты подтвердил, что они были здесь совсем одни.
Гаррисон расхохотался, коротко и горько — с губ его сорвалось такое, чего она никогда раньше не слышала и не разобрала. Комната отозвалась эхом, и голова его угрожающе опустилась. Если бы это был кто-то другой, Элиза ударила бы его по щеке или, по меньше мере, хорошенько встряхнула бы.
— Прошу тебя, Гаррисон, я не понимаю. О чем ты говоришь? — Она должна быть сильнее этого. — О ком ты говоришь?
Он снова потрогал ее волосы — разрывающий душу потерянный взгляд на искаженном лице. Она вспомнила Париж, их ночную поездку по Сене во время одного из последних заданий. Ее сердце бешено стучало в груди, и на этот раз это никак не было связано с динамитом. Неужели она пропустила тогда первые симптомы из-за своих глупых чувств? Ее напарник несколько месяцев находился на грани помешательства, а она была настолько слепа, что даже не заметила этого?
Элиза на миг зажмурилась. Она привыкла не задавать вопросы, а действовать. Вопросы — это было по части Гарри. Однако за последние несколько месяцев их партнерства у него выработалась навязчивая идея в отношении всех этих дел. Тела со слитой из них кровью, с содранной до мяса кожей и еще несколько совсем загадочных — без единой целой косточки внутри. Гарри был убежден, что все эти трупы — по крайней мере, обнаруженные — были как-то связаны между собой, хотя связь эту никак установить не получалось. Не имея ни одного достойного объяснения происходящему, а также подпираемое другими возникающими ситуациями с почерком преступного Дома Ашеров, министерство бросило эти дела, что привело Гаррисона в смятение.