— И льда. У этого парня был лед.
— Ты пьешь пиво со льдом? — удивился Сарфилд.
— Да не в пиво… Для меня — сюда, сюда и сюда. Поторопись, а то я совсем изнемогаю.
Грэди услышал, как в отдалении хлопнула дверца холодильника. Следующие полчаса забыв о тающем в ведерке льде, пиве и чипсах, он наслаждался чистотой звука, доносившегося из наушников, в то время как Сарфилд и Тэрри наслаждались друг другом.
Грэди впервые сталкивался с гомосексуалистами, и, несмотря на то, что они вызывали у него отвращение, он получал удовольствие от замечательной новой аппаратуры. Это было, пожалуй, самое совершенное из всех изготовленных им устройств, жаль только, что он никому не мог этого рассказать.
Когда все кончилось и Тэрри объявил, что ему пора, Сарфилд бесцеремонно предложил гостю возвращаться в город на автобусе. Топ-топ-топ, — протопал Тэрри к выходу. Хлоп! — закрыл за собой Сарфилд дверь ванной.
Расслабившись, Грэди откинулся на спинку стула. Перед тем как лечь спать, он по очереди прослушал каждую комнату мотеля. Ничего интересного: храп, телевизор, поскрипывание матраса у блондинки и англичанина, тишина, тишина, телевизор, тишина.
— Так как тебя зовут, солнышко? — донесся вдруг вкрадчивый тихий голос из восемнадцатого.
Грэди сделал погромче и задержал дыхание.
— Так и будем молчать, да? Почему ты мне не доверяешь? Разве я сделал тебе что-нибудь плохое? Уже сорок пять минут сижу здесь и слушаю, как ты то вопишь, то плачешь. Ну что ты трусишь? Я тебя трогал? Нет. Я же такой гуманный. Гуманный, поняла? Дай-ка я сяду поближе, хорошо? Теперь я возьму тебя за ручку. Смотри, совсем не больно. Куда ты засунула деньги? Ты думаешь, я дал тебе столько, чтобы сидеть и смотреть, как ты ревешь?
Монолог прерывался женскими всхлипываниями, которые прекрасно звучали бы в новом передатчике из двенадцатого, но у этого аппарата батарейки уже садились, и Грэди напрягся, вслушиваясь в непонятные звуки.
— Так, уже лучше. Вот и последняя пуговица. Ну-ну… Спокойней…
Грэди наморщил лоб, пытаясь вспомнить, кому он давал ключ от этого одноместного номера. Американец, в спортивной рубашке, лысеющий, держался спокойно, машина "форд-эскорт".
Женщина заверещала.
— Терпение мое кончается, понятно? Деньги взяла, значит, я с тобой делаю что захочу.
— Я первый раз, первый раз, — бормотала она.
У Грэди побежали мурашки по телу, он вскочил со стула.
— Дерьмо, — процедил мужчина.
Кровать застонала, вторя Жози Вилла, голос которой он узнал.
— Голову больно!
— Да не трону я твою голову, не волнуйся! Если только слегка задену. Ладно, это не снимай.