— Это правильные часы? — зевнув, спросила Макси.
Сэм вел машину по шоссе Денвер — Бульдер. Он покосился на приборную доску:
— Два сорок восемь. Плюс — минус несколько секунд. А что такое? Тебе давно пора спать?
Она закрыла глаза и откинула голову на подголовник, но тут же в памяти всплыло окровавленное лицо Риты Стэмп.
— Боже! Не представляю, как ты это выносишь… Все время иметь дело с мертвыми телами.
— Конечно, я бы предпочел иметь дело с живыми.
Она исподтишка бросила взгляд на его профиль, но тут Сэм повернул голову, и Макси торопливо отвела взгляд.
— Что-то там было не так, — сказала она.
— Ты заметила что-нибудь конкретное?
— Не могу сказать точно, но то ли чего-то не хватало, то ли что-то было не на месте.
Сэм замолчал, видимо, давая ей время сосредоточиться. Вскоре в голове у Макси стал складываться план статьи, в которой она опишет смерть Риты Стэмп. Ей захотелось поделиться своими соображениями с Сэмом.
— Твой друг Грэг сказал, что все замки целы, вещи на месте. — Сэм даже не кивнул, давая ей возможность порассуждать без помех. — Это мог быть и ее пистолет. — Макси вспомнила, как Рита рассказывала ей, что может выстрелить лишь закрыв глаза и уши. — Никогда не слышала, чтобы женщины кончали с собой с помощью оружия.
— Бывает и это.
— Но она боялась ружей и пистолетов.
— Значит, ты не думаешь, что это самоубийство?
Макси долго молчала, потом ответила:
— С одной стороны, у меня нет оснований сомневаться, что это самоубийство, но как вспомню ее, кажется, что убийство.
— Что же все-таки она хотела сказать по телефону? Не видишь ли ты в ее словах какого-то скрытого смысла?
— Скрытого смысла?
— Да, сами по себе слова достаточно понятны: ей, конечно, было тяжело, может быть, она отчаялась, что муж найдется, под рукой оказался пистолет…
— Но почему она мне позвонила?
— Самоубийцы, как правило, оставляют записки, но мы живем в век электроники, поэтому ей проще было надиктовать на автоответчик.
— Возможно, она хотела, чтобы знали, что это самоубийство и что Джералд, ее зять, или кто-то еще ни при чем.
— Но тогда бы она выражалась более определенно.
— Да она вообще была такая… У нее не хватило бы воображения, чтобы придать словам какой-то скрытый смысл. Бедная Рита.
Они остановились у светофора, и Макси решилась спросить о том, что ее мучило:
— Скажи, Сэм, а если бы я сама подошла к телефону, тогда, может быть…
— Да все было бы то же самое. Ты ничего не могла бы изменить.
Макси не поняла, как он это сказал — успокаивающе или пренебрежительно.
Весь следующий день пошел насмарку. Было уже почти половина четвертого утра, когда Сэм проводил ее до двери и ушел, не поцеловав на прощанье. Она сразу же заснула, но проснулась через час с ужасной головной болью, которая не прошла и после двух таблеток аспирина. Поняв, что ей уже не заснуть, Макси села за стол и начала писать репортаж о событиях прошедшей ночи, пока все еще было свежо в ее памяти.