Васнецов вырвался и врезал Вячеславу кулаком по лицу. Ответный удар последовал незамедлительно. Они сцепились в какой-то сумасшедшей дикой ярости и, катаясь по снегу, колотили друг друга.
— Ни хрена себе, они воздухом дышат! — закричал выбравшийся на шум постовой. — А ну, разойдись!
— Пошел ты… — прорычал кто-то из дерущихся.
— Я сейчас патруль вызову! Месяц потом говно из уборных в оранжереи таскать будете!
Постовой скомкал крепкий снежный ком и метнул в дерущихся. Попал Сквернослову в ухо. Николай вырвался и кинулся на постового.
— Караул! — завопил тот, прыгая обратно в подземелье. — Нападение на часового!
Сквернослов успел схватить Васнецова за ноги, и тот снова рухнул в снег.
— Колян! Угомонись! Мы уже по пятнадцать суток таскания говна заработали!
Васнецов перевернулся на спину и уставился на затянутое тучами небо.
— Ты помнишь, как выглядят звезды? — спросил он, тяжело дыша.
— Нет уже. Не помню. Их последними эти космонавты и видели. Да и те наверняка позабыли.
— Прости меня, брат, — вздохнул Николай.
— То, что ты мне врезал, я прощаю. А вот то, что нам теперь две недели какашки из уборных таскать да смешивать их с золой, землей и снегом… Этого тебе я никогда не прощу. Придурок.
— Вот эти ненормальные!
Из снега показалась голова постового. Следом трое патрульных.
— Вы чего тут творите, а? — сурово заговорил пожилой начальник патруля.
— Тихо! — поднял руку Сквернослов.
— Чего тихо! А ну, встать!
— Да тихо вы! Слышите? Собаки! Собаки лают!
Собаки в Надеждинске были редкостью. Бродячие давно стали пищей для более свирепых хищников. А прирученные были настоящей роскошью. Люди не сразу поняли, как могут быть полезны собаки в таком мире. Сейчас собак держали в специальных питомниках возле подвалов, в которых жили искатели. Сами искатели использовали этих животных в качестве тягловой силы для своих саней. И в качестве надежного союзника и опасного оружия. Сейчас все отчетливей слышался собачий лай. Причем не со стороны городских подвалов, а со стороны леса. Это был лай не одной собаки. Голосила целая дюжина. Или больше. Затем послышался разнесшийся эхом свист, и лай стих. Но зато до ушей находившихся на поверхности людей донесся отчетливый человеческий крик: «Полундра! Волки!» И тут же крику вторила автоматная очередь. Затем пронзительный вой.
— Левченя, — обратился патрульный к молодому постовому. — Давай бегом вниз и объявляй общую тревогу. А вы двое быстро за оружием…
— Славик, сколько у тебя патронов? — спросил бегущий в траншее Николай.
Бегущий впереди него Сквернослов ответил: