— Красивые имена.
Бетси испустила пронзительный вопль, и Луиза сильнее прижала руку женщины к своей груди, отчаянно молясь.
— Теперь спокойно, — обратился доктор к Бетси, — ребенок маленький. Это хорошо. Легче поворачивать.
— Разве вы не можете что-нибудь дать ей, чтобы приглушить боль? — проскрежетала Луиза, когда Бетси испустила другой, более слабый вопль. — Бренди? Настойки опия?
Доктор замотал головой.
— Нужно, чтобы она была начеку и смогла тужиться, как только я поверну ребенка в правильное положение.
А если у него, в итоге, не получится? Нет, она не будет об этом думать. Она должна быть сильной ради подруги.
— Теперь, Бетси, полежите спокойно еще немного, — прошептал доктор, на удивление невозмутимо, в то время как надавил и протолкнул в нее руку.
Луиза взглянула на доктора и заметила, как тот нахмурился, крайне сосредоточившись. Бетси снова стиснула руку Луизы, но, по крайней мере, не кричала.
Вдруг, доктор широко улыбнулся.
— Думаю, маленький негодник перемещается! Не шевелитесь… не шевелитесь… Ну вот! Он перевернут!
Из глаз Луизы полились слёзы, когда Бетси с криком обмякла на кровати.
— Мы ещё не закончили, дамы, — заметил доктор. — Ещё нужно, чтобы он вышел. Теперь вы должны толкать, Бетси. Толкайте!
Следующая часть прошла настолько быстро, что Луизу кинуло в дрожь. Только что Бетси тужилась с искаженным от боли и сосредоточенности лицом, и вот уже доктор показывает извивающегося, вопящего младенца. Радостно улыбаясь во весь рот, медсестра перерезала пуповину и вытерла начисто малыша, прежде чем вернулась опять к кровати отдать его Бетси.
— Ну вот. Оказалось, что «маленький негодник» — девочка. Вдобавок, прехорошенькая.
Когда Бетси взяла малышку, Луиза зарыдала.
— Мисс Норт! — воскликнула Бетси. — Вы в порядке?
Стараясь справиться со своими безудержными эмоциями, Луиза закивала сквозь слёзы.
— Она… очаровательная, — она склонилась над Бетси, чтобы взглянуть на ребенка. — Ангелочек.
Настоящий ангелочек, невзирая на морщинистое красное личико и мокрые, черные, тоненькие волосики, облепившие голову.
— Хотите подержать мою Мери Грейс? — прошептала Бетси.
Луиза кивнула, не в силах и слова произнести от переполнявших её эмоций. Бетси передала младенца, и Луиза затаила дыхание. Мери Грейс была хрупкой словно кукла из белой древесины, ротик — маленький розовый бутончик, а кулачки, которыми она размахивала в воздухе — не больше пастернака.
— Появилась на свет, сражаясь, да? — проворковала Луиза девочке. — И разве ты не самая сильная малышка?
Луизе довелось держать на руках многих детишек заключённых, и на коленях у неё часто сиживали племянники, но теперь ощущения были иными. Она чувствовала, на какую-то толику, что помогла этому ребенку появится на свет, и эта мысль наполняла её радостью.