Кивнув, лакей удалился и снова вернулся через несколько минут:
— Джентльмен отказывается уходить, ваша светлость. Говорит, что ждет прибытия герцога, вашего мужа.
Луиза нахмурилась:
— Герцога не будет на собрании, что бы там пресса себе не думала. Поэтому пусть уезжает, или я…
— Я об этом позабочусь, — произнёс привлеченный разговором Маркус.
Они ушли, а Луиза осталась стоять, охваченная волнением:
— Интересно, откуда же в «Таймс» узнали о собрании? Если одна из наших дам проболталась, клянусь, я выведу её на чистую воду.
— Как? — спросила Регина. — Ты уже не будешь членом Лондонских женщин.
У Луизы упало сердце:
— Да провались всё пропадом. — Она уставилась на толпу, горло горело от слёз. Члены группы расселись по местам и выжидательно смотрели на неё. Лучше с этим покончить, пока она окончательно не раскисла. — Полагаю, пора начинать.
Регина кивнула и отправилась на своё место в первом ряду.
Чувствуя, как внутри всё опустилось, Луиза заняла место за трибуной и подождала, пока утихнет толпа.
— Добрый день, дамы. Я очень признательна, что вы сегодня пришли сюда. Вместе с тем, с великим сожалением сообщаю…
— …что её муж к несчастью опаздывает, — закончил голос в отдалённом конце комнаты.
Слова застряли в горле, и взгляд Луизы метнулся в сторону, где Саймон спешил к первым рядам, а за ним следом — несколько человек. Он выглядел встревоженным, жестом указывая на стулья, и его спутники проскользнули на свободные места, которые только смогли найти.
Луиза натянулась как струна, не зная, что и думать. Неужели он бы посмел руководить её собранием? Заставив её сперва об этом объявить?
Когда Саймон подошёл к трибуне, Луиза прошептала:
— Кто эти люди?
— Представители прессы, — тихо произнёс он. — Прости… я хотел быть тут еще час назад, но возникли некоторые трудности — еле отделался от Сидмута с Каслри.
— Если думаешь, что я позволю тебе использовать моё собрание в своих политических целях…
— Доверься мне, — он крепко сжал её руку. — Позволь выступить, хорошо? Ты не пожалеешь, любовь моя, обещаю.
Луизу остановили слова «любовь моя» и она уставилась на мужа. Он разительно отличался от человека, которого она вчера оставила в кабинете. Воодушевление на его лице придало новый яркий блеск его прекрасным голубым глазам. А улыбался он настолько сердечно, что это не могло не зажечь в ней искры.
С гулко бьющимся сердцем Луиза кивнула, потом повернулась вместе с мужем к перешептывающейся толпе, его рука по-прежнему сжимала её руку. Она заметила брата в конце комнаты и укрепилась в своей надежде, увидев на его лице одобрительную улыбку.