— Ты думала, я собирался просить о чём-то другом, правда?
Она опустила взгляд.
— Нет, я-я не… я лишь думала…
— Что я попрошу о поцелуе. Или о чём-то таком же возмутительном, — Саймон шагнул ближе. — Наверно, ты даже надеялась на это.
— Конечно, нет! — однако не смогла встретиться с ним взглядом. — Я уже говорила, что мне совершенно не хочется…
Застав Луизу врасплох, он притянул её к себе и поцеловал. Внезапно, решительно… кратко. Когда она подняла на него ошеломлённый взгляд, он сказал:
— Ну, вот твой поцелуй. Теперь скажи Саймон.
Она быстро подавила, рвущийся на волю смех. Её губы вновь чопорно поджались, только предательски подрагивала.
— Говорила же, я не буду так сближаться с вами, — она упёрлась ему в грудь. — И я, конечно, не подразумевала, что вы…
Он снова поцеловал её и отступил назад, пока она его не оттолкнула.
— Я счастлив дарить тебе сколь угодно поцелуев, покуда ты называешь меня Саймоном.
Она разрывалась: то ли злиться, то ли смеяться.
— Вы отлично знаете, я не просила вас…
Он подался вперед, чтобы снова поцеловать её, но она спешно прижала руку к его губам.
— Прекратите, сэр!
— Саймон, — напомнил он ей в упор обтянутых перчаткой пальчиков. — Назови меня Саймоном, и я остановлюсь.
Из неё вырвался очередной смешок.
— Вы глухой, что ли? Повторяю, я не хочу называть вас Саймоном, пока на самом деле хорошенько вас не узнала.
Не отпуская её руку от своих губ, герцог начал один за одним целовать её обтянутые перчаткой пальчики.
— Так ты предпочитаешь, что бы я продолжал целовать тебя…
— Вы знаете: я говорила не об этом, — хрипло прошептала девушка.
Однако она не оттолкнула и не пыталась остановить его, когда он расстёгивал крошечные пуговки её перчатки, открывая её пахнущее сиренью запястье для лёгкого, словно прикосновение пёрышка, поцелуя. Его сердце гулко забилось в ответ на беспорядочный, неистовый ритм её пульса. Слава господу, Луиза не так уж невосприимчива к нему, как делает вид.
— У тебя такие хорошенькие ручки, — он стащил с неё перчатку, целуя каждый дюйм, что он обнажил. — Такие изящные пальчики.
Саймон почувствовал возле своего лба её возбужденное отрывистое дыхание.
— Не будьте посмешищем. У меня короткие, коренастые пальцы. Из-за этого я так плохо играю на арфе. Все так говорят.
— Они ошибаются.
Сунув перчатку в карман брюк, он провёл губами вдоль её указательного пальца, чтобы поцеловать оголённую ладонь. Когда её пальцы прикоснулись к его щеке в трогательной ласке, он возликовал.
— Я помню твою игру на арфе. Это было изумительно.
Девушка сотрясалась от смеха.
— Тогда вы или не в себе, или у вас нет слуха, либо вам припоминается игра на арфе совершенно другой женщины. Возможно, Регины.