— Он предназначался одной из арестанток.
— Арестанток… о нет, мне надо вернуться в доки! — она резко выпрямилась, затем издала проникновенный стон.
С проклятьем, он прижал её спину обратно к кровати.
— Ты должна отдохнуть. По крайней мере, пока я не удостоверюсь, что с тобой всё в порядке.
— Но я должна помочь раздавать пакеты, — жалобно произнесла она, даже закрыла глаза.
— Ты никуда не пойдешь сейчас. У Регины с дамами всё под контролем. К тому же, ты не в состоянии помогать им. У тебя отвратительная шишка, и мы не знаем насколько это плохо, пока доктор не взглянет.
— Доктор! — её глаза неожиданно открылись, и ужасная паника в них испугала его. — Совершенно не нужно. Мне хорошо, правда. — Она села, и прежде чем он смог её остановить, свесила с кровати ноги и встала.
Вскочив, герцог поймал её, как только она качнулась вперед.
— Проклятье, — он тяжело опустился на стул, держа её в руках. — Прекрати, чёрт тебя побрал, пока не упала и не добавила ещё вторую шишку к первой.
Слава Господу, она не сопротивлялась ему, только устроилась у него на коленях.
— Мне… мне и правда хорошо, видишь ли. Мне нужна минутка, чтобы… успокоить головокружение.
Он с проклятьем прижал её голову к своей груди.
— Ты всё-таки самая упрямая особа, разве не знаешь?
— Нет, конечно, — открыв глаза, она слабо улыбнулась ему. — Наверно, где-то есть кто-то более упрямый.
— Меня бросает в дрожь от такой мысли, — сказал он хрипло.
Она прильнула к нему и потерлась щекой о грубую нанку его жилета. Внезапно она отпрянула, уставившись ему на грудь.
— Где твоё пальто?
— Бог его знает. Я накинул его на моих пассажиров, когда чернь начала швырять отбросы. Вероятно, лежит в доках, растоптанное.
На лице её отразилось сожаление.
— Те отвратительные людишки уничтожили твой прекрасный фаэтон?
Он поверить не мог, что она об этом беспокоилась.
— Плевать, даже если и так.
Недовольство в его голосе заставило её вздрогнуть.
— Если тебе безразличен твой фаэтон, тогда почему ты так сердит?
— Боже мой, женщина, как думаешь — почему? Я едва не потерял десять лет жизни, когда ты упала, — он уткнулся носом ей в волосы, голос его стал ниже. — Мне плевать на фаэтон, на пальто, даже на то, что народ теперь считает, что у меня любовница с незаконнорожденным сыном направляется в Австралию. Меня заботишь только ты.
Лицо девушки смягчилось, и она начала улыбаться. Пока до нее не дошла финальная часть его речи.
— Любовница? О чём это ты?
Саймон объяснил, что, по его мнению, завело толпу.
Она нахмурилась.
— Уж в точности похоже на проделки Брута.
— Брута?