Как видите, нельзя сказать, что она его не предупреждала. Но он уже горел.
— Тиффани. Тиффани, мне кажется, вы очень сердиты.
Когда она подняла на него глаза, он вздрогнул, увидев ее левый водянисто-голубой глаз.
— Моя линза! — воскликнула она. — Я потеряла контактную линзу!
И она ощупала себя, а затем опустилась на пол в поисках этого крошечного изумрудного осколка.
— Пожалуйста, помогите мне! — взмолилась она, когда Джефри тоже упал на колени и его лицо было в нескольких дюймах от ее лица… и он не видел ничего, кроме этого единственного ясного голубого окна, через которое, как ему казалось, просматривалась душа Тиффани, и его потрясла ее уязвимость. Тогда въевшийся в подкорку профессионализм удержал Джефри от поцелуя.
— Наше время истекло, — сказал он, оглядываясь на часы на стене и вставая с надеждой, что его брюки достаточно просторны, чтобы спрятать его вспыхнувшую страсть.
Тиффани тоже встала, оправляя юбку.
— Пожалуйста, позвоните, если найдете мою линзу! — сказала она.
— Конечно, — ответил Джефри, с трудом овладевая своими чувствами.
— И мы увидимся на следующей неделе? — осторожно спросила она, чувствуя что-то необычное.
— Ну… э… Я позвоню вам завтра утром и скажу, что мы будем делать дальше, — ответил Джефри еще осторожнее.
— Вы не отмените наши сеансы? — с ужасом спросила Тиффани.
— Нет… только…
— О, вы хотите отменить их! Почему?
Самообладание снова покинуло его. Джефри не умел лгать.
— Извините, Тиффани. Вы необыкновенная, но мы не можем продолжать эти отношения, — сказал он, раскаиваясь в своих словах, еще когда они слетали с его губ.
Она схватила сумочку и промчалась мимо Джефри через пустую приемную на улицу.
Джефри сидел в ее кресле и пристально смотрел на причудливый узор персидского ковра, пока его взгляд не остановился на зеленой искре. Он поднес линзу к глазу. Мир оказался ярко-зеленым и сильно искаженным.
Пока он сидел, озадаченно уставившись в линзу, Тиффани сквозь слезы смотрела в зеркало своего автомобиля, и в ее мозгу выкристаллизовывались новые образы. Через минуту, когда Джефри Кауфман еще оплакивал главное поражение своей жизни, Тиффани Пеннок со свежей тушью, румянами и помадой возвращалась по красной кирпичной дорожке, полная решимости одержать свою главную победу.
Шесть лет спустя, за год до смерти Марджори Эплбаум, Джефри Кауфман молча сидел под желтым зонтиком на пляже со своей женой Тиффани. Их ухаживание было коротким и пылким с продолжительными любовными сценами после еще более долгих бесед. Шесть лет семейной жизни — они уже нечасто разговаривали или занимались любовью, но Джефри был доволен. Как мужчина, устраивающийся в очень горячей ванне с интересной книгой и увлеченный сюжетом, едва замечает медленно остывающую воду, Джефри уделял мало внимания своей собственной жизни.