Итак, Гийом сделал ход! Он никогда не подходил к знавшей его Сюзанне и воспользовался ее отсутствием, чтобы перейти в наступление. Какая осведомленность обо всем, что происходит в ее доме!
Опасаясь теперь за свою малышку, Флори тут же решила преодолеть свой страх и вызвать его на объяснение, ставшее необходимым.
После бессонной ночи, в течение которой она все время боролась со своей слабостью, Флори отбросила колебания и составила план действий.
Нужно было встретиться с Гийомом, но где? Она исключила всякую возможность встречи в той самой комнате, в башне, где разговор окончился бы, хотелось бы ей этого или нет, тем же, чем неизменно кончалась каждая их ссора. Просто на воздухе им мог бы помешать любой прохожий. Нужно найти скрытое и защищенное место. Она видела на территории Гран-монского монастыря старую прачечную, заброшенную с тех пор, как выстроили новую, на берегу притока Шера, протекавшего у подножия холма. Эта полуразрушенная избушка, окруженная лесом и обнесенная стеной, с выходом на пруд, где обычно можно было встретить только уток, могла быть хорошим укрытием от любопытных глаз, а заросли крапивы и колючий кустарник, в которых за многие годы совсем потонула эта постройка, исключали возможность всякого страстного поползновения.
Она пошлет Гийому через Дени, их привычного курьера, письмо, в котором напишет о необходимости с ним встретиться и поговорить в свете новых фактов. Он не откажется прийти. Она сделала все, как решила, и отправила свое послание.
Как она и ожидала, назавтра Дени принес ей золотое кольцо, символ их тайных свиданий. Зажав его в ладони, она снова задрожала, но уже по-иному.
Встречу она назначила на третий день после отправления письма, наивно желая хоть немного отсрочить объяснение. Это был четверг. Погода была хорошая. Лес пылал золотом осенних листьев. Осень бушевала на склонах поросших виноградных холмов, по всей бескрайной равнине Луары, где серебристый оттенок зарослей ивы смягчал рыжее пламя дубовых рощ и красное зарево фруктовых деревьев, а над всем этим сияло ласковое небо.
Запахи влажной глины, опавших листьев, дыма наполняли неподвижный воздух. Словно пытаясь скрыть от глаз наступавшую ей на пятки зиму, осень подкупала своим очарованием, несмотря на предательскую свежесть, поднимавшуюся от земли.
Само воплощение тревоги, сердечного трепета, ужаса, подходила Флори к стене избушки. Она чувствовала себя такой несчастной, какой только можно быть, и много бы дала за то, чтобы повернуться и бежать отсюда, но все же толкнула дверь…
В небольшом дворике перед этой развалюхой к стволу бузины была привязана лошадь под седлом.