Флори сделала протестующий жест. И тут же передумала.
«Позже увидим. Если я начну строить новые препятствия с самого начала, мы никогда не соединимся. Я признаюсь Филиппу во всем, но не теперь. Когда представится подходящий случай».
— Поезжайте, поезжайте скорее, — сказала она, чтобы не утверждаться в своих сомнениях, чтобы предстать перед свершившимся фактом, чтобы не поддаться малодушию. — Скажите ему, что и я, несмотря на всю свою вину, никогда не переставала считать наш союз нерушимым, не переставала с любовью думать о нем!
Как только доктор Лодеро уехал, она вернулась в свою комнату, позвала Сюзанну, чтобы та занялась с Агнес, и решила, что должна наедине сообщить обо всем матери.
Она уже заканчивала свой рассказ, когда от ворот донесся шум, чей-то голос, послышалось движение. Во дворе оказалась целая группа людей, что очень удивило Флори. В этот момент постучали в дверь.
— Что происходит?
— Вернулся доктор, мадам. Он спрашивает вас.
Действительно, в зале ее ждал доктор Лодеро.
— Я позволил себе проявить инициативу, дорогая мадам, за которую, надеюсь, вы не будете меня ругать, — сказал он, увидев Флори.
— В чем дело?
— Выйдя от вас, я отправился в путь, решив поторопиться, когда увидел, как по лесной дороге за стеной вашего поместья движется печальная процессия. На импровизированных носилках из ветвей деревьев крестьяне несли тело человека. Я подошел к ним. Человек, лежавший на носилках, был мертв.
— Мертв?
— Крестьяне сказали мне, что вышли на облаву, чтобы попытаться убить хотя бы нескольких волков, которые в это холодное время задрали уже каждое десятое животное из их стада овец и коз. Они убили одного и возвращались лесом с убитым волком на носилках из еловых ветвей, когда собаки обнаружили недалеко отсюда человека на лошадью, уже окоченевших и наполовину обглоданных волками.
Флори не произнесла больше ни слова. Ее пронзила не вызывавшая сомнений догадка. «Боже мой! Так, значит, он вернулся! Нет, нет, пусть это будет не он! Я не хочу, чтобы это был он!»
— Где он?
— Мне показалось правильным попросить крестьян положить его на вашем гумне, это была ближайшая постройка.
— Вы поступили правильно.
Флори надела поданный Сюзанной плащ.
Под навесом плохо освещенного вечером гумна люди стояли вокруг тела, прикрытого занавеской. Его положили прямо на устланную соломой землю на тех же самых носилках, на которых раньше несли волка, но решили, что нужно скрыть от глаз обглоданный хищниками труп. Однако левая рука, окоченевшая после смерти и застывшая от холода, была видна из-под красной ткани. На безымянном пальце руки, судорожно сжатой в последней попытке борьбы, блестело золотое кольцо.