— Наконец-то я вижу вас снова! — воскликнула она, приближаясь к нему. — Чем объяснить такое долгое молчание и даже исчезновение?
— Я же говорил вам, кажется, мадемуазель, что возвращение ваших родителей отдалит меня от вас.
— Не вижу причины! Мама на днях высказала удивление вашим отсутствием, которое, верьте мне, кажется ей более необъяснимым, чем присутствие. Вам нравится мой камзол? Как вы находите меня сегодня?
— Очаровательной!
Вознагражденная за свои кокетливые усилия, девушка взяла поэта за руку.
— Потанцуйте со мною.
— Я предпочитаю смотреть на вас.
— Как я развлекаюсь с другими?
По лицу Рютбёфа пробежала гримаса, словно сделавшая еще длиннее его большой нос.
— Не ведите себя вызывающе, мадемуазель. Это вам не идет.
— Что же, по-вашему, мне идет?
— Побольше прелести, но и известная осторожность.
— Спасибо за прелесть, но осторожность — это уже слишком! Меня раздражает уважение, которое она внушает при моем приближении!
— Вы предпочитаете, чтобы ее вообще не было?
Искра насмешки, оттенок непристойности, мелькнувшие во взгляде поэта, Жанне не понравились.
— Как вам не стыдно! Или вы забыли правила вежливости? Вы разговариваете не с какой-нибудь из ваших бесстыдниц! — неожиданно жестко проговорила она.
Закончив танец с женой, к ним подошел метр Брюнель.
— Святой Элуа, давненько я вас не видел, Рютбёф! Как ваши стихи?
Не давая поэту времени ответить, он обратился к дочери:
— Идемте, Жанна. Мне хочется потанцевать с вами.
— Но, папа…
— Вы что, заняты?
— Видите ли…
— Видите ли, вы предпочитаете оставаться с тем, кто вас компрометирует, ведя с вами с глазу на глаз какие-то тайные разговоры в удалении от ваших сверстников, — продолжал ювелир, решивший, видно, заставить их выслушать себя. — Эти манеры не для вас, моей дочери, и я надеюсь, что этого больше не будет!
— Мы ни в чем не можем себя упрекнуть, метр Брюнель! Уверяю вас!
— Надеюсь! Но все видели, как из-за вас этот ребенок ушел из компании, которую никогда не следует покидать таким образом. За нее отвечаю я, знайте это, а вовсе не вы, и вы никогда не будете в такой роли! Запомните это! Идемте, Жанна, следуйте за мной!
Тон не допускал возражений. Подав дрожащую руку, Жанна с отцом удалились.
— Вы сердитесь на меня сейчас, дочка, — сказал Этьен, — и меня это огорчает, но со временем вы меня поймете. Вы должны знать, что я слишком нежно отношусь к вам, чтобы позволить вам погубить свою молодость, как, увы, случилось с одной из ваших сестер. Моей единственной заботой является желание защитить вас от себя самой. Это не доставляет удовольствия ни мне, ни вам, но это мой долг, и я не премину его исполнить!