Худое и бледное лицо каноника излучало свет такого понимания, такого участия, что Матильда не удивилась его решению.
— Я попытаюсь вызвать у Флори правильное понимание происходящего, — сказал он с решительным видом. — Один я могу попытаться это сделать.
— Каким образом, дядя?
— В ближайшее время я еду в Пуатье на коллоквиум по теологии, куда меня пригласили. Выеду раньше, чем намеревался, чтобы заехать в Тур. Навещу вашу дочь в ее доме. И поговорю с нею.
— Дай вам Господь Бог найти нужные слова, которые ее образумят!
— Бог всемогущ, дочь моя, лишь бы мы проявляли добрую волю. Если Флори поймет, что погрязает в болоте, в которое грех затягивает ее с каждым днем все глубже, если она действительно захочет из него вырваться, она будет спасена. Но в конечном счете, как и всегда, ее спасение будет зависеть только от нее самой.
— Вот это-то меня больше всего и беспокоит, дядя!
— Надо верить, Матильда. Это главное условие помощи, которую мы получаем даже тогда, когда кажется, что все пропало!
И на этот раз, выходя за ограду собора Парижской Богоматери, жена ювелира почувствовала прилив сил.
Она отправилась прямо на улицу Кэнкампуа, где ее ждала работа.
Было холодно. Тяжелое небо, как крышка котла, со всех сторон закрывало горизонт. Стоял влажный серый январь Иль-де-Франса. Люди старались не задерживаться на улице.
Матильда с облегчением вошла в лавку, где нашла Этьена, дававшего урок чеканки по золоту одному из учеников. Каждый раз, когда представлялся такой случай, она восхищалась мастерством мужа в его деле. С того времени как Бертран взял в свои руки продажу изделий и связь с иностранными торговцами, метр Брюнель занимался в основном их изготовлением, созданием прекрасных вещей, которые становились его гордостью. Жена его знала, как высока его репутация честного человека и мастера. И высоко ценила эту сторону личности мужа, привлекавшей ее как своим талантом, так и своими слабостями.
— Я от дяди, — сказала она, когда закончился урок.
— Вы рассказали ему о браке Арно.
— Для этого я к нему и зашла.
— Ну и что он думает об этом?
— Что это союз, подобный всем другим, что все будет зависеть от их личных качеств. Он полагает, что Джуния, несмотря на неизбежное различие в их привычках и в воспитании, таких разных, вполне может проявить способности стать хорошей женой. Наконец, он не раз повторил мне, что ее приспособление к жизни во Франции, ее удовлетворение и то, как она будет относиться к нам, во многом зависит от приема, который мы ей окажем.
— Он, наверное, прав. Посмотрим. Во всяком случае, я предпочитаю знать, что мой сын женился на дочери честного египетского торговца, чем видеть свою дочь влюбленной в такого распутника, как Рютбёф!