— Старушки — и вовсе особая статья. Наши уважаемые тимуровцы Замира и Костя, действительно, окружили старушек теплотой и заботой, забежали разочек
к бабусям и попили у них чаек со сливовым вареньем.
— Неправда! — гневно выкрикнул Костя, решительно поднимаясь. — Сливового варенья не было.
— А какое было?
Захлопав ресницами, Костя выронил:
— Урюковое… У обоих…
В классе — хохот.
— Дела не меняет, — продолжал я. — Это вы, если честно, себя, а вовсе не их охватили.
— А мы не виноваты, что так получилось, — пробубнил Костя. — Сами посудите — газ у них есть, воду из колодца насос качает. Беда — не знаешь, чем помочь.
Вздохнула и Замира. Мудро, дескать, толкует Костя — плохо, что такие нынче благоустроенные дома у старушек, совсем негде тимуровцам развернуться, — самих впору выручать…
— Нашли бы, да не захотели дела искать, — отрубил я. — А вам и искать-то не нужно было. У бабки Натальи во дворе своих четырнадцать урючин… Так она, думаете, варенье из своего урюка варила? Как же — на базаре покупала. Анекдот…
— А почему? — удивленно протянул Костя. — Разве ей не хватает?
— А ты хотел, чтобы она сама на дерево полезла? Вот и падает урюк, пропадает. Вот так-то, товарищи любители варенья. Могли бы подумать, как собрать урожай…
— Зато у бабушки Ханифы урючины не растут! — торжественно объявил Костя. — У нее вообще сада нет. — Зато у нее есть внук Рафаэлька! — в тон ему сказал я. — Родители Рафаэлькины сейчас по морям плавают, договор у них такой — консервы прямо в море на плавучем заводе делают… А бабушка Ханифа внука Рафаэльку со своими-то больными ногами за километр в детсад водит. И обратно столько же… Что, скажешь — не дело?
— Даешь ты сегодня жару, Балтабаев, — заворочался за партой Васька Кулаков. — Прокурор! Всех уложил наповал, — и Васька противно засмеялся.
— Погоди, Кулак, сейчас твоя очередь отчитываться, — успокоил я его.
— А я чо?.. А чо я?… — пожал плечами Васька. — я не активист, я простой смертный — с меня и спросу нет.
— Погоди увиливать. Сейчас выясним, с кого спрос за игрушки.
— Это какие еще? — сморщился Кулак.
— Да те самые, как сейчас доложила Стелла, которые починили мы в саду… Ну так вот, Васенька, игрушки мы чинили по твоей милости. И качели тоже. Ведь угораздило же тебя взгромоздиться на них. Покататься захотелось крошечке! Ясное дело — треснули качели, как спелый орех. А когда заведующая позвонила в школу, пришлось уже нам всем идти в детсад — ликвидировать, так сказать, последствия твоего там пребывания. Ты ведь качели сломал, а заодно еще и через песочницу прошел и игрушки потоптал. Так было дело? Сознавайся, Гулливер несчастный!