— Но ведь… меня… ведь я…
Он смешался и умолк.
— Знаю, о чем ты думаешь, — сказал я. — Только зря. Мы ведь тебе предлагаем, чтобы ты делом оправдал себя.
Стелла обрадованно добавила:
— Хорошее предложение! Ты-то сам как, Фархад?
И тут случилось неожиданное. Фархад беззвучно плюхнулся на парту и зарылся лицом в ладони. Я подошел и тронул Фархада за плечо:
— Ты не думай, что будешь один. Вон нас сколько…
Самосвал занимает очередь
Вечером я удивился, увидев, что Акрам аккуратно укладывает свои вещи в чемодан.
— Куда собираешься? — спросил я.
Брат развел руками:
— Ясно куда — к родным пучинам, к Нептуну Тихоокеанскому. Отпуск-то кончается.
Вот ведь как. А я уже и забыл, что Акрам лишь в отпуске. Сразу стало грустно.
— Когда уезжаешь?
— Завтра — самолетом из Ташкента. В шестнадцать двадцать.
— В Ташкент автобусом поедешь?
— Думал, что автобусом. Но папа, оказывается, завтра самосвал в Ташкент посылает за лесом, вот Билял Гиреевич заодно меня и подбросит.
— Папа Сервера? — воскликнул я. — Ну, конечно! Он ведь самосвал водит!
Нельзя было терять ни минуты. У меня созрел великолепный план. Нужно уговорить Биляла Гиреевича погрузить в самосвал нашу макулатуру, проводить в аэропорт Акрама, а потом сдать макулатуру. Вот и очистятся хоромы для нашей Академии.
— Ты собирайся пока, — сказал я брату. — А мне к Серверу срочно надо…
Я мчался к Мамбетову и всю дорогу заклинал небеса, чтобы отец Сервера оказался дома. Билял Гиреевич понял меня с полуслова и сразу согласился помочь.
— Мне-то что, — сказал он. — Я в город воздух везу, а вот обратно нагружусь. Но порядок есть порядок. Ты с шефом поговори — с папкой своим, значит, — пусть
Гафур Рахимович все по закону разрешит. Путевой лист нужен.
— Будет! — заверил я его и заторопился.
— И чтобы в путевой лист про вашу бумагу вписали! — крикнул уже вдогонку Билял Гиреевич.
… А папы дома все не было и не было.
— Задержится он сегодня, — вздыхала мама. — Днем предупредил, что они ночью что-то там испытывать будут.
Я скосил глаза на часы. Половина девятого.
— Мама, я на велике на рудник сгоняю, — сказал я. — Мне очень надо.
Мама вздохнула:
— Один до дома никак не доберется, другому в родных стенах не сидится, третий — и вовсе чемодан пакует.
Голос ее задрожал, и мне стало ужасно жаль маму. Я прижался лицом к маминой руке и зашептал:
— Мам, я быстро… Очень нужно, понимаешь?
— Разве что быстро.
Выкатить за калитку свою верную «Каму» было делом мгновения — скоро я уже мчал к руднику. Издали было видно — в отцовом кабинете горит свет. Я оставил велосипед на лужайке у подъезда управления и взмыл по лестнице.