Кулак пытался вырваться, истошно визжал, как старые баянные меха — со свистом и скрежетом, но его держали крепко — как сазана на крючке.
— Вот тебе за глину! — приговаривал бородач. — А вот и на уху! Кушай на здоровье!..
Тут мы увидели, что Пескарь ведет отца. Точнее — это отец вез Пескаря на багажнике велосипеда.
И мы снова дружно обрушили на противника град сухих комьев глины — браконьеры едва успевали отбиваться.
Сервер смахнул со лба пот:
— Кажется, продержались до подхода основных сил…
И куда только подевалась воинственность браконьеров? Изнуренные долгой перепалкой с нами, завидев инспектора, они позабыли разом обо всем на свете и бросились к машине. Когда дядя Андрей подрулил к нам, уже и след их простыл.
— Номер машины записали? — заволновался дядя Андрей.
Мы переглянулись. Вот так горе-вояки! О главном-то забыли! Ведь запиши мы номер машины, и браконьеры уже не ушли бы от наказания. Растяпы, ох и растяпы!.. Настроение у нас свернулось, как перестоявшее молоко. Каждый из нас был зол на себя. Надо же — считали себя победителями, а нас вокруг пальца обвели. Правда, у насыпи лежали и мешки, и сачок, и лопата с кетменем — в панической спешке противник оставил нам трофеи. Но разве кетмень — это отпечатки пальцев? Попробуй по кетменю найти хозяина…
Кулак лежал в стороне, обхватив голову руками, и всхлипывал. Когда мы подошли к нему, он поднял голову и попытался улыбнуться. Но мы его улыбку резко отбили — как хрупкий теннисный шарик после робкой подачи.
— Уехали, да? — плаксиво спросил Кулак, осторожно ощупывая багровое ухо. — Браконьеры несчастные…
— Васька-то чего лежит? — удивился дядя Андрей.
— Свои его бросили и уехали, — сказал я. — Оставили на милость победителя.
Мы схватили «трофейные» лопату и кетмень и, сменяя друг друга, быстро залатали брешь в насыпи и заперли воду. Потом долго стояли и смотрели, как упруго упирается вода в запруду, наваливается, и отбегает назад.
— Ребята, — шепнул я. — А ведь мы озеро спасли… И рыбу…, И камыши…
И мы захохотали, вспоминая, как испугались браконьеры нашей меткой глины.
— Вставай, трофей! — сказал я Ваське. — В поселок пойдем.
Кулак поднялся — чумазый, перепачканный, жалкий. В руках он цепко держал по сазану.
— Ты чего это? — удивился Сервер. — Проголодался?
— А зачем добру пропадать, — огрызнулся Кулак. И тогда я вспылил не на шутку, подскочил к дяде Андрею и взмолился:
— Дядя Андрей, дайте, пожалуйста, ружьишко, надо этого браконьера доставить по месту жительства.
— Без баловства? — строго спросил дядя Андрей.
— Без… Честное пионерское — без…