Почти неделю не вызывали Еремеева на допрос. За это время состав камеры обновлялся довольно быстро. На третьи сутки своего заключения среди новичков Еремеев обнаружил знакомое лицо. Но припомнить, где же видел он этого низколобого бритого под малярную кисть парня, он так и не смог. Он мучился, ворошил в памяти сотни мгновенных снимков всех, кто попадался ему на пути за последние годы. Он чувствовал смутную угрозу, исходившую от этого человека, и на ночь лег между здоровяком Вовой и Ереванычем.
Утром на свежую голову и ясную память вспомнил: этот парень сбегал с Леонкавалло по лестнице Карининого дома — оба спешили перехватить шантажиста из ФСК.
— Ребята, — сказал он своей команде, — здесь подсадная утка. Вон она… Вон тот с отвислой губой. Надо будет ночью его прошмонать.
Ночью бывший боевой пловец сел на ноги «засланцу», а Ереваныч придавил ему голову подушкой, навалившись для верности грузным телом. Олег быстро обшарил карманы парня и нашел то, что искал, — прозрачный шприц-тюбик, завязанный в уголок носового платка. Сизота, услышав шум, заворчала, свесились вниз чьи-то головы… Узнав, что шмонают стукача, мужики приняли самое деятельное участие в обработке «квакера». Утром вислогубого увели в сиянии лимонно-фиолетовых фонарей на допрос, и в камеру он уже больше не вернулся.
Ясно было одно — Герман Бариевич объявил своему бывшему референту беспощадную войну и руки у него довольно длинные и всепроникающие, как микронные радиоволны. Второй допрос у Сергея Сергеевича лишний раз подтвердил этот мрачный вывод. Никакие протесты не помогли сменить следователя.
— Расскажите мне, каким образом вы умертвили гражданина Италии сеньора Мартинелли! — потребовал Бевз, ничуть не изменив своей напористой тактике.
— Я не знаю никакого сеньора Мартинелли.
— Тем хуже для вас. Вы умертвили совершенно незнакомого вам человека только потому, что он оказался свидетелем вашего преступления. Ведь это на его глазах вы вышвырнули Ковальчука за борт!
Сергей Сергеевич вколачивал свои риторические вопросы как гвозди, подкрепляя их воистину гипнотизерскими взглядами из-под мохнатых бровей. Он внедрял свою версию в сознание подследственного с мощью штамповального станка.
— Если вы затрудняетесь вспомнить, как вы это сделали, я помогу вам. Вы знали, Что у партнера вашего шефа вшит стимулятор сердечной деятельности. Электрошоковый разряд, которым вы его поразили, оказался для него смертельным. Где вы достали электрошоковое устройство, Еремеев?
— У меня не было никакого электрошокового устройства.
— Ваше отпирательство так банально, что мне неловко заносить его в протокол.