Что было дальше, я не помню. Моя мать говорила, что я ни на что не реагировала и пролежала в состоянии комы целых три недели. Все, кроме нее, считали невозможным мое выздоровление, однако она твердо верила, что я выживу. Мама вспоминала также, что был момент, когда сердобольная соседка, ухаживавшая за мной, решила, что я умираю. Она даже собиралась приобрести для меня похоронное облачение, но моя мать не разрешила ей делать этого, как будто что-то говорило ей, что я не умру.
Когда я снова пришла в себя, мне показалось, будто я просто спала. Я не помнила, что со мной приключилось, и не понимала причины своей болезни. Когда я немного окрепла и меня стали навещать знакомые, я с любопытством подслушивала их соболезнования, высказываемые моим родным: "Какая жалость", "Лучше бы мне было не знать ее" и т.д. Я попросила зеркало и была поражена, увидев происшедшие со мной перемены. Казалось, что изменилась каждая черточка моего лица; хрящи носа были разбиты и изуродованы.
Мысль о том, что это несчастье мне предстоит пронести через всю жизнь, казалась невыносимой. Мое существование представлялось безрадостным, жить мне не хотелось, а смерти я боялась, потому что была не готова к ней. Навещавшие нас знакомые смотрели на меня с жалостью и советовали моим родителям подать в суд на отца девочки, которая, по их словам, сделала меня инвалидом. Но моя мать была мирным человеком. Она говорила, что если бы через суд можно было вернуть мне здоровье или восстановить мой внешний вид, это [11] имело бы какой-нибудь смысл, но поскольку поправить ничего нельзя, то следовать такому совету означало бы нажить себе врагов.
Врачи намеревались укрепить мой нос с помощью вживления серебряного каркаса. Это очень болезненная операция, и они боялись, что от нее будет мало пользы, поскольку я потеряла много крови и испытала сильное нервное потрясение. Врачи ставили мое выздоровление под сомнение. По их мнению, даже если бы я и выжила, то протянула бы недолго. Я таяла как свечка и скоро стала похожа на скелет.
Тогда я стала молить Господа подготовить меня к кончине. Когда нашу семью навещали друзья-христиане, они интересовались у моей мамы, говорила ли она со мной о смерти. Я подслушала эти разговоры, и они насторожили меня. Я решила стать христианкой и молилась прежде всего о прощении моих грехов. После такой молитвы я чувствовала покой в мыслях и любовь ко всем людям, страстно желая, чтобы и им всем были прощены их грехи и чтобы они возлюбили Иисуса, как и я.
Я хорошо помню один зимний вечер, когда земля была покрыта снегом, а солнце необычным образом освещало все вокруг. Небо было багряным и зловещим, и казалось, будто оно то открывается, то закрывается, а снег цветом своим походил на кровь. Соседи наши сильно напугались. Мать взяла меня на руки, вытащила из кровати и отнесла к окну. Я была счастлива, мне казалось, что это пришествие Христа, и я жаждала увидеть Его. Мое сердце наполнилось радостью, от счастья я захлопала в ладоши и подумала, что наступил конец моим страданиям. Но меня ждало разочарование - явление померкло, и на следующее утро солнце взошло как обычно.