-Ну что, по домам? - спросил, наконец, Космос.
- Идите... - буркнул, не повернув головы, Саша. - Я еще задержусь.
Через минуту Белов остался один. Никаких дел в офисе у него не было, ему просто некуда было идти. Домой, к Ольге? Саша вспомнил вчерашнюю стычку в кабинете главврача, перекошенное от ярости лицо жены и ее полный презрения крик: "Придурок чертов!.." Нет, домой ему совсем не хотелось... К Ане? О ней он подумал с невесть откуда взявшейся брезгливостью - как о дешевой шлюхе, Кордоновской подстилке. Одна мысль о том, что он делил женщину с этим подонком, заставила его вздрогнуть от отвращения и гадливости...
Белов подавил рвущийся из груди тоскливый вздох и прижался лбом к прохладному оконному стеклу.
Из окон его кабинета на самой верхотуре новомодного офисного центра открывалась великолепная панорама. Под ним расстилалось море вечерних огней огромного города. И за каждым таким огоньком стояла жизнь какого- то человека или целой семьи. Их было великое множество, но ни один из этих огней не манил, не звал к себе Белова.
Нет, сегодня ему решительно некуда было идти, и четкое осознание этого обстоятельства с неожиданной болью отдалось в измученной Сашиной душе. Опустив голову, он опустил жалюзи и отошел от окна. В шкафу нашлась початая бутылка виски - Белов сделал могучий глоток и стянул с плеч пиджак. Сегодня он решил переночевать в кабинете.
II
Снег шел второй день подряд. Ольга стояла у окна городской квартиры Беловых и смотрела невидящим взглядом на вечерний город. Ее пальцы автоматически один за другим обрывали листки на пышном кустике герани, стоящем на подоконнике.
Когда-то она приложила немало времени и сил, чтобы сделать эту квартиру уютной. И с этими несчастными цветами возилась, как с малыми детьми, - перевезенная с бабушкиной дачи герань желтела, чахла, словом, никак не хотела приживаться на новом месте. А сейчас Ольга без жалости губила плоды своих усилий, и даже не замечала этого. Чего уж теперь-то - потерявши голову, как известно, по волосам не плачут!..
Муж не показывался дома вот уже третий день. Он даже ни разу не позвонил, и это его абсолютное отсутствие каким-то странным образом полностью Олю устраивало. Ей было трудно представить, как бы она смогла смотреть в его глаза после всего того, что случилось в кабинете главврача. В который уже раз из памяти всплыло его чужое, изуродованное бешенством лицо, белые, абсолютно лишенные всякой мысли, глаза, плесень пены на бледных, бескровных губах и дикие, полные ненависти к ней, Оле, крики... От любви до ненависти, как известно, всего лишь шаг. И ее муж, похоже, этот шаг уже сделал.