— Ну, хорошо? — спросил Марис, вскинув подбородок. Шея была натерта докрасна.
— Возьми свое полотенце.
— А теперь я тебе нравлюсь? — лукаво спросил он.
— Если не считать ноги.
Он критически осмотрел свои серые ступни.
— Не такие уж грязные, — заключил он.
— Ночью вытрутся о простыни — утром будут совсем чистые.
— Да ну! Я…
— Мне, что ли, за тебя браться?
— Не надо, хи-хи-хи, я сам.
— Хоть бы один вечер без озорства, так нет, — ворчала Альвина. — Вот косое веретено! Никак его не уложишь. С Ричем, бывало, тоже не сладить, когда был маленький. — Ее лицо озарил отблеск улыбки. — Намотается за день, набегается, только что с ног не валится, а спать — нет, ни в какую…
— Потри щеткой, Марис!
— …и умываться тоже — хоть на веревке тяни, как лошадь к кузнецу.
— Мама!
— А-а, у него все равно в одно ухо влетит, в другое вылетит.
— Ну да! — вставил виновник педагогического инцидента.
А Зайга стояла у двери, прислонясь к косяку, задумчивая, тихая и с виду уже сонная.
— Беги, детка, ложись.
Зайга встрепенулась.
— Еще немножко… — попросила она.
Румянец сбежал с ее лица, оно белело светлое, тонкое, бледная кожа казалась прозрачной. Хрупкая, вытянувшаяся за время болезни фигурка с тонкой шеей и легкими распущенными волосами — Зайга сама чем-то напоминала цветок с ее рисунка.
Наконец и Марис кончил разговоры разговаривать, как выражалась Альвина, и Лаура отвела детей в комнату.
— Ну, а теперь быстрее, — поторапливала она. — Марис, чего ты там застрял?
А тот, сунув руку под шкаф, шарил, искал что-то.
— Марис!
— Сейчас… возьму в постель котенка.
— Сегодня моя очередь! — запротестовала Зайга. — Он у тебя был вчера.
— Как бы не так! Ого, кусается, ты как думала.
— Не тяни, ему больно!
— Киска, хи-хи, ее оттуда не выманишь. Кис-кис…
— Оставь его, Марис! — сказала Лаура. — Опять будут грязные руки.
— А чего он прячется?
— Не хочет он к тебе, — опять крикнула Зайга, — Ты его душишь.
— Ну да! А ты нет? Возит в коляске…
— Зато ему не больно. А когда ты за лапки…
— Марис, прекрати сейчас же!
Мальчик нехотя поднялся с пола. Ладони, разумеется опять были серые. Незаметно оглядев руки, он украдкой обтер их о штаны. Увидят — опять погонят мыться.
— Раздевайся.
— А ты мне котенка…
— Раздевайся, пожалуйста. И ты, Зайга, тоже.
Еле поворачиваясь, Марис стягивал штаны, тихонько шуршала одеждой у своего дивана и Зайга. Из-под шкафа выглянул сперва нос, потом показались и озорные глаза.
— Вон, вон он! — заорал Марис.
— Кис-кис, киска!
Котенок рысцой подбежал к Лауре.
— Мне! — кричал мальчик, жадно протягивая руки.
Лаура бросила взгляд на Зайгу. Девочка смотрела на них большими влажными глазами, но не сказала ничего: она вышла из игры.