— Думал. Завтра все возможные подозреваемые будут мной лично допрошены, а их связи с Крайтоном проверяются уже сейчас. Но в своей практике я не помню ни одного тщательно подготовленного убийства, которое преступник совершал бы в том месте, где он постоянно обретается.
— А вы считаете, что оно именно тщательно подготовлено?
— Да. Опыт подсказывает. И оружие. Дорогое, итальянское. И прямо скажем, малоизвестное в нашей уголовной среде. Я бы мог назвать несколько отечественных марок, которые нашим киллерам гораздо более с руки.
— Объясните мне, пожалуйста, тогда, чем этот пистолет от них отличается.
Блейк на секунду задумался.
— Длинный ствол и удлиненная казенная часть… Это не очень удобно, чтобы носить под одеждой. Особенно в летнее время. Зато прекрасно сочетает в себе устойчивость при стрельбе и поражающую силу.
— Очень подходит профессионалу?
Блейк повел бровью:
— Вот тут я не до конца понимаю, скорее нет. Профессионал прежде всего обращает внимание на маскировку оружия, а стрелять хорошо умеет и из короткоствольных марок. Типа наган, например.
— Верно! — поспешно согласился шеф.
— К тому же этот пистолет, как я уже говорил, из самых что ни на есть дорогих, а выкладывать лишнюю тысячу долларов такая публика не любит. Речь-то ведь, заметьте, идет не об убийстве крупного мафиози, когда деньги не очень считают. Кому встал на пути этот мелкий, хотя и несомненно грязный уголовник Крайтон? — Блейк перехватил неуверенный взгляд, брошенный шефом на пачку сигарет. — Да вы курите, я легко переношу табачный дым.
— И обещали просветить меня, как от этого отделаться.
— Обязательно. А вы мне помогите разобраться с этим хосписом. Конкретно, что они там делают?
Шеф согласно кивнул и, чуть помолчав, начал:
— Маргинальная сфера услуг, если так можно выразиться. В Верховном суде регулярно поднимается вопрос о ее правомочности. И по действующим законам хосписы функционируют лишь в нескольких штатах. — Он деликатно выпустил струю табачного дыма под углом в девяносто градусов. — В принципе, каждый человек может умирать, где ему заблагорассудится. Но онкологическим больным, а они главные клиенты хосписов, хуже всего. Злокачественная опухоль быстро и мучительно поедает их организм, вы конечно об этом знаете. Здесь, однако, трагедия не столько в том, что их мучают боли. Сильные дозы наркотиков предусмотрены в таких случаях по закону, они облегчают или даже совсем снимают физическую боль. Хуже другое. Сознание человека не поспевает за собственной гибелью. Оно протестует, все время протестует, вы понимаете? А в хосписе у врачей появляется определенная свобода рук. Они могут притупить человека или превратить его в почти все время спящего. Отключить его сознание до того, как это сделает смерть. И, наконец, ускорить ее.