Безруков пожал плечами:
- Мы пока нашли объяснение только силь-ному нервному истощению Панченко.
- В чем же дело?
- На него воздействовали особым электромагнитным полем, которое и вызвало такое сильное изменение иммунной защиты организма. Можно сказать проще - Панченко заставили состариться.
- Но зачем?!
- Не знаю... Пока не знаем, Анатолий Борисович, - осторожно произнес капитан.
- Странно. Где же тут связь? Забытый богом город, который даже на картах не обозначен, выжженные крестики на спине и электромагнитное поле, состарившее Панченко. Это что же получается - над ним производили эксперименты? А если так, то кто конкретно? А? Что же ты молчишь, Стае?
- Наши люди работают над этим...
- Плохо работают! - раздражаясь, перебил Головач. Полковник славился переменчивым настроением, и в отделе уже привыкли к этим неожиданным "ураганам" и "штилям". Он вернулся к своему столу, к аппарату селекторной связи. - Ну-ка соедините меня с аналитической группой... Это Головач. Я вам звоню по поводу дела Котова... - Полковник сделал микроскопическую паузу, а потом загремел во всю мощь своего командирского голоса: - Что же это вы мышей не ловите, товарищ Фалдин, а? Молчать, когда я спрашиваю!.. Что? Только что хотели сообщить? Странное совпадение наших желаний... Хорошо, жду вас прямо сейчас. - Тон его неожиданно стал почти дружелюбным. Он отключил связь и посмотрел на Безрукова. - Говорит, у него появилась дополнительная информация. Сейчас придет и лично доложит. Вот так у нас всегда: стоит только позвонить начальству, повысить голос - сразу же появляется дополнительная информация...
Капитан, не таясь, облегченно вздохнул. Гроза, кажется, миновала.
- Фалдин - мужик правильный. И перед начальством прогибаться не станет. Раз говорит, что появилась дополнительная информация у - значит, действительно раскопал что-то новое...
- А ты его не защищай, не защищай! Я объективно говорю, Анатолий Борисович.
- Объективным может быть только факт смерти. Знаешь, чьи это слова?
- Гиппократ? - вполне серьезно предположил Безруков.
- Балда! - Не выдержав, Головач усмехнулся. - Это сказал Дзержинский...
Фалдин вошел в кабинет полковника Головача и замер у порога. Стройный, широкоплечий, с большим крючковатым носом и густыми черными бровями - такого один раз увидишь, и уже никогда не забудешь, ни с кем не спутаешь. Его гладко выбритое лицо было совершенно спокойным, однако наблюдательный человек по сдвинутым бровям и легкой иронической улыбке мог бы заметить, что это спокойствие деланное.
- Ну? - нетерпеливо спросил Головач.