Однако и этот способ передвижения потребовал некоторого времени, пока мы к нему приспособились.
Вести лодку бечевой невозможно без рулевого: толкаемая встречным течением, она начинает рыскать из стороны в сторону, натирая плечи нашим бурлакам и угрожая разбиться о камни. Задача рулевого — упорядочить движение лодки, заставить ее плыть параллельно берегу. Это не всегда просто; Бонапарт, сидящий за рулем, не раз вздрагивает от обращенных к нему яростных окриков. Это случается в тот момент, когда лодка вдруг устремляется к противоположному берегу, а Саша и Петя, зарываясь ногами в песок, стремятся возвратить ее на правильный курс.
Очень скоро выяснилось, что бечеву нельзя крепить только за переднюю скобу. Налегая на лямки и натягивая трос, ребята как бы вдавливают нос лодки в реку, что сильно повышает сопротивление воды. Пришлось изменить систему крепления троса.
Петя подвязал две короткие веревки к тросу и к противоположным уключинам; теперь при натянутой бечеве давление распределялось равномерно по всей длине лодки, и она сразу пошла значительно легче.
Через короткое время мы нашли наиболее разумную тактику передвижения с бечевой.
Направление течения всегда петляющих горных рек несимметрично по отношению к берегам, а сносимый ими рыхлый материал отлагается вдоль русла с резкой неравномерностью. Выпуклые части берега непрерывно наращиваются все новыми отложениями песка или гальки, а вогнутые столь же непрерывно разрушаются. Поэтому низкому намывному берегу обычно противостоит высокий, размываемый, скалистый. Таюрский и Куклин быстро оценивают выгоду тянуть лодку только вдоль берега с намывными косами, где им не мешают ни скалы, ни растительность. Это вынуждает нас при каждом повороте реки переплывать с одного ее берега на другой.
После нескольких таких путешествий с берега на берег меня осеняет мысль, что в сущности незачем идти наравне с лодкой. Предупредив ребят и перекинув ружье через плечо, я ухожу вперед. Как только лодка осталась позади, меня охватило удивительно острое ощущение прелести этого солнечного дня.
Стоит полдневная безветренная жара. Воздух звенит от веселого стрекотания кузнечиков. Я впервые слышу такой радостный летний хор в Заполярье. Кузнечики непрерывно вспархивают из-под ног и, трепеща ярко-красными крыльями, разлетаются в стороны. Если бы у меня было время остановиться и поудить хариусов, я за минуту мог бы наловить для наживки десяток этих прыгающих скрипачей.
Мой путь пролегает то каменистыми и нагретыми солнцем косами, то тенистым пойменным лесом с травой выше пояса и густым кустарниковым подлеском. Почти на каждом шагу попадается уже вполне созревшая красная смородина; кусты буквально осыпаны светящимися рубиновыми гроздьями. Я на ходу срываю целые горсти упругих, утоляющих жажду ягод.