Не снимая пропитанных водой пудовых плащей, мы прежде всего разжигаем два костра — один для себя и второй для просушки места под палатку.
Разжечь костер из мокрых дров на мокрой земле и под мокрым небом не так-то просто! Мы с Сашей натаскала большую кучу валежника; Петя срубил в лесу сухую лиственницу и с помощью Бонапарта распилил ее на длинные поленья. Взяв одно из них, он своим острым как бритва топором (помимо нашего общего у Пети свой «личный» топор, который он никому и ни под каким видом не доверяет) расколол его надвое и стал стругать на тоненькие, завивающиеся у конца щепочки, которые в Сибири называют петушками. Затем он собрал из сухих стружек маленькую кучку, подложил под нее клочок бумаги и поджег этот крошечный костер. Чтобы его не погасило дождем, я прикрыл огонь полой своего брезентового плаща. Петя тем временем подбрасывал в огонь все новые и новые щепочки и веточки. Через некоторое время мрачные сумерки озарило яркое пламя, которое не мог бы сразу загасить даже и более сильный дождь. Мы уже смело подкладываем влажные и просто мокрые поленья; они трещат и взрываются клубами пара, но в конце концов также вспыхивают голубыми и красными огоньками.
Как только разгорелся костер, мы сняли с себя отяжелевшую от воды одежду и развесили ее вокруг огня на длинных жердях. От одежды валит пар и разносится густой запах подпекаемой ваты и шерсти. Чтобы и в самом деле не сжечь чего-нибудь, мы хлопочем у жердей, переворачивая горячую одежду с одной стороны на другую.
Со скрывшегося в темноте неба на наши голые плечи продолжает моросить дождь, но теперь он не страшен. Холодная морось приятно ложится на обжигаемое костром тело.
Второй костер хорошо обсушил гальку и прогрел землю, на которой сейчас же была разбита палатка и разостланы войлочные подстилки. Мы хорошенько закрываем небольшим брезентом оставшиеся в лодке вещи, и все, кроме дежурного Саши, прячемся от непогоды в палатку. Внутри темно; впервые за это путешествие приходится зажечь свечу.
В одиннадцатом часу вечера мы уже проглотили сваренный Сашей гусиный суп с гигантскими, круто замешанными галушками и готовимся ко сну. Меня продолжает беспокоить прибывающая из-за дождей река. Чтобы наводнение не застало нас врасплох, я опять готовлю размеченный зарубками репер и ставлю его у кромки воды. Каждому выходящему ночью из палатки вменяется в обязанность подойти к берегу и проверить уровень реки.
После этого мы залезаем под одеяло и гасим свечу. Дождь прекратился, но порывы ветра сбрасывают с деревьев целые пригоршни воды; беспорядочной барабанной дробью стучат крупные капли о туго натянутое полотно палатки. Засыпая, я слышу вдалеке глухой рев сохатого.