Лидия осторожно протянула руку и коснулась Сьюзен.
— Я, кажется, вспылила, — сказала она. — В моей жизни нет другого мужчины, кроме капитана Маскелайна.
Лидия сидела, беседуя с Сьюзен, пока не кончился чай, после чего старуха ушла. Лидия еще немного посидела молча, мысленно произнося короткую молитву за их благополучное возвращение. Но в середине молитвы в ее воображении совсем непрошенно возникло лицо Сина, мысли се путались. Она подумала, что, если капитан Маскелайн разорвал их помолвку, посчитав ее скомпрометированной, да простит его Господь, тогда она и Син… «Но нет, это ужасно! Грех так думать! Я не должна. Не должна…»
Услышав шаги в коридоре, Лидия настороженно подняла голову. Это, должно быть, Син, сменивший Кейт на вечернем дежурстве. Почему, думала она, несмотря на то что он не нравился ей, впрочем, вряд ли можно было так говорить, поскольку она почти не знала его, в лице Сина было что-то такое, что глубоко трогало ее?
Его темные глаза были как у раненой собаки, несчастные и умоляющие. С того самого момента, почти неделю назад, когда он вошел в ее комнату и провел вечер, беседуя с ней, так что казалось, будто бы время остановилось, она старалась не разговаривать с ним. Она вела себя с ним холодно, видя неприкрытое животное желание в его глазах и отсутствие чуткости, несмотря на все его вежливые фразы. Этот взгляд шокировал Лидию. Выросшая в богатом обществе торговцев и воспитанная в благочестивых традициях, она верила всем своим сердцем, что требования мужа — это один из тех крестов, который женщина должна нести. По ее мнению, любовник был дамским угодником, который развлекал стихами и романсами — и ничего не требовал взамен.
Син же требовал чего-то. Неужели все мужчины были такими? Она покачала головой, тщетно пытаясь разобраться в мыслях, приводящих ее в замешательство. Казалось, ничто в этой жизни не могло служить образцом для се предвзятых представлений. К примеру, она совсем не любила капитана Маскелайна. Поэтому его галантность была ей крайне отвратительна. Была ли она настоящей? Справедливости ради Лидия должна была признать, что не испытывала особого отвращения к ухаживаниям капитана, хотя сама редко флиртовала с ним. Но неужели она действительно чувствовала странное волнение в ответ на животную прямоту Сина? Неужели она такая испорченная?
Она подошла к постели и легла на спину на подушки, закрыв глаза. Ответов на ее вопросы не было. Когда они расставались в Лондоне, она послушно дала обет капитану Маскелайну, что будет всегда любить его, но сейчас она даже не могла определенно представить, как он выглядит. Что это за любовь, если после нескольких недель разлуки она не могла точно припомнить, какого цвета у него глаза? Темные? У Сина тоже темные глаза. Так какого же точно цвета глаза у капитана? «В конце концов, это не важно», — сказала она себе, но забывчивость терзала ее. А важно то, говорило ее сознание, что однажды вечером Син войдет в эту дверь, и она отправит Сьюзен в свою комнату.