– Сэр, как вам известно, она не говорила ни о чем недостойном. Лишь рассказала со свойственной ей импульсивностью о своём тяготении к отцу, которого она любит и понимает, и о стремлении больше ему довериться и войти в круг его интересов. Поверьте мне, сэр, это было прекрасно. Об этом может лишь мечтать сердце отца. Все было достойно, и она поделилась со мною, очевидно, потому что не считала меня посторонним, которому нельзя довериться… – я помолчал. Продолжать было не просто, и я боялся повредить Маргарет. Он сам облегчил Мне задачу:
– Ну, а вы?
– Сэр, мисс Трелони очень мила и красива! Она молода и её разум подобен хрусталю! Её симпатии приводят в восторг! Я ещё не стар и ни к кому не привязан. До сих пор я не испытывал подобных чувств, могу сказать это вам, хотя вы и являетесь её отцом!
Здесь я невольно опустил глаза. Подняв же их, увидел, что мистер Трелони все ещё рассматривает меня проницательным взглядом. Казалось, лицо его осветилось искренней добротой, когда он с улыбкой протянул мне руку и сказал:
– Малкольм Росс, я слыхал о вас, как о человеке бесстрашном и благородном. Я рад, что у моей дочери такой друг. Продолжайте!
Сердце моё дрогнуло. Первый шаг к завоеванию отца Маргарет был сделан. Могу заметить, что продолжая рассказ, я стал более словоохотлив и манеры мои также оживились.
– С годами мы приобретаем опыт, позволяющий пользоваться своим возрастом благоразумно! У меня большой опыт. Я боролся за него, работал ради него всю жизнь и чувствую, что применял его разумно. Я решился попросить мисс Трелони считать меня своим другом и позволить помогать ей при необходимости. Она пообещала мне это. Я и помыслить не мог, что возможность послужить ей возникнет столь скоро и подобным образом, но именно в тот вечер с вами случилось несчастье. Испытывая отчаяние и одиночество, она послала за мной!
Я помолчал. Он все ещё смотрел на меня.
– Когда было обнаружено ваше письмо с инструкциями, я предложил ей свои услуги. Вы знаете, что они были приняты.
– И каковыми были для вас эти дни? – Его вопрос поразил меня. В нем было что-то от голоса Маргарет, нечто, напоминающее её характер в беззаботные минуты и заставляющее меня почувствовать себя мужчиной, защитником. Я заговорил более уверенно:
– Эти дни, сэр, несмотря на тревогу и боль, которые я испытывал из-за девушки, любимой мною с каждым часом все более, были самыми счастливыми в моей жизни!
После этих слов он столь долго молчал, что я забеспокоился было, не слишком ли много себе позволил. Наконец, он сказал:
– Полагаю, говорить столь много от имени другого человека нелегко. Ваши слова могли бы обрадовать сердце её бедной матери! – По лицу его скользнула тень, и он заговорил быстрее: – Вы определённо уверены во всем этом?