— Ах, Феридэ, вот как ты ценишь подарки!
Среди подношений Кямрана была сумочка из мягкой блестящей кожи. Невозможно передать, какое наслаждение мне доставляло гладить её рукой, но однажды я сделала вид, будто хочу набить её сочными ягодами. Ну и крик подняли мои тётушки!..
Была бы я похитрее, то, наверно, ещё долго пользовалась бы испугом Кямрана и выманивала у него всякие безделушки.
Я очень любила подаренные им вещички, но иногда мне хотелось разорвать их, растерзать, швырнуть под ноги и топтать, топтать в исступлении. Моё отвращение, моя неприязнь к кузену не ослабевали.
Если в прежние годы приближающийся отъезд в пансион вызывал во мне грусть, то на этот раз я, наоборот, с нетерпением ждала момента, когда расстанусь со своими родственниками.
В первый же воскресный день после возобновления занятий нас повели на прогулку к Кяатхане13. Сёстры не любили долгие прогулки по улицам, но в этот вечер мы почему-то задержались до темноты.
Я плелась в самом хвосте. Вдруг смотрю, вокруг никого нет. Не понимаю, как я умудрилась так отстать и меня никто не хватился. Сёстры, наверно, думали, что я, как обычно, иду впереди всех. Неожиданно возле меня вырос чей-то силуэт. Присмотрелась: это Мишель.
— Чалыкушу! Ты?! — удивилась она. — Почему так медленно плетёшься? Почему одна?
Я показала на свою правую ногу, перевязанную у щиколотки платком.
— Разве ты не знаешь? Когда мы играли, я упала и разбила ногу.
Мишель была славная девушка. Ей стало жаль меня, и она предложила:
— Хочешь, помогу тебе?
— Уж не собираешься ли ты предоставить в моё распоряжение свою спину?
— Конечно, нет. Это невозможно… Но я могу взять тебя под руку. Что ты скажешь?.. Нет, нет, по-другому… Положи мне свою руку на плечо. Держись крепче, я обниму тебя за талию. Так тебе будет легче. Ну как? Меньше болит?
Я послушалась Мишель, — действительно, идти стало легче.
— Спасибо, Мишель, — улыбнулась я. — Ты замечательный товарищ!
Немного погодя Мишель сказала:
— А знаешь, Феридэ, что подумают наши девочки, увидев, как мы идём?
— Что?
— Они скажут: "Феридэ тоже влюбилась и делится с Мишель своими секретами."
Я остановилась.
— Ты это серьёзно говоришь?
— Ну да…
— В таком случае отпусти меня. Немедленно!
Я сказала это повелительным тоном командира, отдающего приказ.
— Ах, большая глупышка! — засмеялась Мишель, не отпуская моей талии. — Неужели ты не понимаешь шуток?
— Глупышка? Это почему же?
— Неужто девочки не знают тебя?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Да ведь все знают, что у тебя не может быть романов. Виданное ли дело — любовная интрижка у Чалыкушу!