- Конечно. - Он был решителен и хмур. - Я и сам тоже желал бы с вами кое о чем поговорить…
Ничего, что он вылил только половину? - подумал я. Джанко объяснял, что для такой небольшой скво, как госпожа Ипсиланти, целого пузырька, пожалуй, многовато. Так втрескается (он зажмуривал глаза и страстно обнимал перед собой воздух), что может задушить своей любовью.
Коли так - дело сделано.
- Девочки, Гера, - сказала нам Агриппина, - подите в сад, нарвите груш и яблок.
Сейчас у Платона Платоновича всё свершится. А что же я? Неужто струшу, как в проклятый день Синопа?
Спускаясь по лестнице, я придержал Диану за локоть.
- Что? - спросила она, приязненно улыбаясь.
Эта улыбка придала мне смелости. Мы были уже так давно знакомы, Диана успела ко мне привыкнуть. Я знал, чувствовал, что стал ей своим. Бывало - в последнее время нередко, - что мы понимали друг друга без слов. А несколько дней назад она задумчиво сказала: «Чудно?. С тобой можно сидеть молча - и ничего, не скучно».
Я уже придумал, как признаюсь в любви. Верней, не как, а где. Я ведь не речист, даже Платон Платонович по сравнению со мной златоуст. А там можно будет вообще ничего не говорить. Она осмотрится - и сама всё поймет.
- Пойдешь со мной в одно место? Не сейчас. Завтра, после концерта.
- В какое место?
- На Лысую гору.
Она, конечно, удивилась.
- Зачем? Там же нет ничего. Кусты да камни.
- Увидишь… Я тебе такое покажу…
Диана больше не улыбалась, прочла что-то по моему лицу.
- Хорошо. Ты меня заинтриговал.
Но тут ее снизу позвала Крестинская, и я остался на лестнице один. От волнения было трудно дышать.
Сверху было видно через окно, что Диана с Крестинской остановились во дворе и о чем-то шепчутся.
Влюбленные мнительны. Я вспомнил насмешливую гримаску, с которой поглядела на меня Золотая Кудряшка, и заподозрил, что чертова кукла обо всем догадалась и хочет настроить Диану против меня.
Спустился на первый этаж, подкрался к окну, тихонько раскрыл раму пошире.
Нет, разговор был не обо мне.
- Значит, хорошо тебе живется у Агриппины?
- Как в сказке.
Я чуть высунулся. Крестинская разглядывала Диану со странным выражением.
- Никогда не понимала, что она в тебе нашла. Одно время жутко тебе завидовала, честное слово. Только знаешь, Короленко, я из пансиона тоже ухожу. - Крестинская заулыбалась, и я понял: она смотрит на Диану с торжеством и, пожалуй, превосходством. - Помнишь того молодого адъютанта, князя Ливена? Который был у нас на весеннем балу?
- Еще бы!
Крестинская скромно потупила взор.
- Он сделал мне предложение.
Диана всплеснула руками.