Центральной ролью соответствующего отношения является не только то, чтобы видеть поле психотерапии, но и владение любым психологическим приемом или нюансами науки о душе. Если мы хотим достичь мастерства в технике, мы неизменно подходим к указаниям, выходящим за списание характера, которые трудно передать даже при личном контакте, часто считающемся совершенно невыразимым. К примеру, возникает необходимость, чтобы человек, вовлеченный в определенную форму практики, был бы в отношениях «открытости», чтобы он позволил всему «быть таким, как оно есть», чтобы он поставил себя в отношения восприятия или «поддался» бы, находился в отношениях единодушия, доверия, веры, страстного желания и т.д. Даже в случае практикования невмешательства, как в Дзен-медитации, инструктор по медитации особо концентрируется на том, как сделать технику наиболее эффективной. Даже если внешние аспекты бездействия могут быть ясны, «сидеть», как говорил Шрунью Судзуки, «значит задействовать все коаны».
Чтобы быть не только демонстратором техники, но тем, кто видит, что она действенна, терапевт, подобно духовному учителю различных традиций, должен быть экспертом в том, как применять технику. Он должен быть подобен часовщику, который по известному анекдоту запросил кругленькую сумму за то, что дунул в механизм часов, и они пошли. «Столько денег просто за то, что дунул!» - было естественной реакцией посетителя, хотя он не мог не признать, что часы заработали. «За то, что дунул - десять центов, остальное за то, что знал, куда»,- был ответ. Большинство пространных описаний психотерапевтических систем посвящено технике, и все же, как в приведенном анекдоте, не все замыкается на ней. Техника, нужно сказать, это лишь частный случай выражения - пациентом или претендующим на роль врача - отношений, составляющих настоящую работу. Это серия действий, предпринятых с определенным намерением, а терапевт - это тот, кто обладает умением пользоваться своим намерением. Его знание, что делать и как, происходит не из законов термодинамики, но из глобального понимания «как это?», понимания, что ему вовсе не обязательно точно формулировать. Более того, его безотчетное понимание - развитое в его собственной жизни и упорными тренировками - не обязательно соотносится с его теоретическими взглядами.
Гештальт-терапия уникальна среди большинства психотерапевтических школ из-за «пределов, в которых эта система построена скорее на интуитивном понимании, чем на теории». Это не значит, что интуиция не являлась важным элементом в творческом процессе Фрейда, Юнга или других. Возможно, каждая эффективная система происходит из личностной реализации. Это не значит также, что интуиция не является частью психотерапевтической практики вообще. Уникальность Гештальт-терапии проявляется в факте, что прямое наложение практики на интуицию или живое понимание никогда не подменяются основой теоретических установок. Идеи являются безусловной частью системы, и все же идеи - это ее вершки, а не корешки. Более того, природой этих идей является в основном пояснение отношений, а не теоретические конструкции. Это идеи, укорененные в опыте, а не в теоретизировании, они не предназначены для оказания поддержки терапевтической деятельности, но создают альтернативный поток выражения.