Говорить себе или другим о том, что должно быть, подобно повествовательности является еще одним уходом от переживаний того, что есть. Чтобы проиллюстрировать это, Фритц Перлс приводит такой анекдот: «Мойша и Абрам играют в карты. Мойша: "Абрам, ты жульничаешь!" Абрам: "Да, я знаю"».
Фритц - он повествователь, рассказчик. Мойша - долженствователь. Абрам признает то, что есть.
Оценка является шагом из переживания, поскольку в оценке мы пытаемся приложить модель, заимствованную в прошлом переживании, к настоящему или экстраполировать ее в будущее. Если, согласно нашим рассуждениям, Отношение и Практика Г'ешталът -терапии степень приложимости достаточна, мы «принимаем». Но это принятие не является раскрытием внутреннего значения. Это не стремление к уникальности переживания, удовольствие от раскрытия. Да это и не раскрытие, а лишь отметка о пробе, основанная на соответствии установленным ранее стандартам. Но так безопасней. Статус кво может держаться сколько угодно. Когда же степень соответствия стандартов и реальности недостаточна, мы обращаемся к тому, чего недостает, а не к тому, что есть. Большинство из того, что мы называем «переживаниями», является неприятными чувствами, вызванными крушением наших ожиданий, а не осознанностью того, что происходит.Это переживание не чего-то, а «ощущение» несущественного.
Можно на время отказаться от рассуждений по поводу реальности, как мы поступили со своим «компьютером». Сделать это - означает, например, покончить с игрой в «самоистязание» или в «самосовершенствование». Если мы это сможем, то обнаружим целый ряд истинных чувств, о которых и не подозревали, поскольку они были скрыты нашим простоватым механизмом принятия - отвержения.
Тот, кому известно трансовое состояние психоделического переживания, знает, что значит жизнь без «принуждения». Когда засыпает чудовище долженствования, все становится таким, какое оно есть. Игра в «сравнения» прекращается. Все оборачивается к нам своим истинным лицом добра во всем своем совершенстве.
Я обнаружил некоторую разницу между истинным переживанием и долженствованием через осознание пробы. Много лет тому назад однажды все утро я провел на сеансе Гештальт-терапии и вышел оттуда с чувством открытости всему миру, когда не нужно защищать себя ни от чего, ни от кого, не боясь даже встретить саму смерть. Войдя в столовую, обнаружил, что на обед будет рыбный суп. С самого детства мне до тошноты не нравилась пища из морских продуктов. Но как же стало смешно мне, только что готовому встретить даже смерть, отказываться от тарелки с супом. Чувство открытости и защищенности, которое еще жили во мне, я перенес в ситуацию с супом. И тут я впервые по-настоящему попробовал этот суп, в нем не оказалось ничего из того, что мне приходилось «пробовать» много раз до этого. Раньше, когда подобное варево оказывалось у меня во рту, я был настолько поглощен неприятием, что и не обращал внимания на информацию, которую мне давал мой язык. Я «пробовал» фантазию плюс мою собственную активность по возведению барьера между едой и собой. Теперь, раскрывшись, я понял, что суп не имеет ничего общего с тем, что я о нем знал. Стараясь описать его вкус, я пришел к тому, что это «добрая старая протоплазма».