Стремительно отступив от барьера, она толкнула человека, стоявшего прямо за ней.
— Поздравляю! — сказал Ксавье, придерживая ее.
— О, ты был здесь?
— Я смотрел поверх головы, потому что тебе пришла хорошая мысль не надеть шляпу. Я бы не пропустил этого ни за что на свете!
— Это было чудесно, правда?
— Я в этом ничего не понимаю, но когда он летел перед нами, то был великолепен. Ве-ли-ко-ле-пен!
С извиняющейся улыбкой она вытирала слезы кончиками пальцев.
— У меня есть платок, держи, — предложил Ксавье.
— Ну что, Бен, как он тебе, скажи?
— Поразительно… Да-да, я потрясен этим конем! Ромену даже не пришлось замахнуться кнутом, можно было подумать, что это просто утренняя разминка! А ведь группа достаточно сильная, были серьезные конкуренты. Внучка, приветствую твою проницательность! Макассар — настоящий высокоскоростной локомотив, каких я редко видывал.
Похвала снова вызвала у Аксель слезы, и она воскликнула:
— Пойду к нему, догоню вас потом!
Мужчины проводили ее взглядами, одинаково взволнованные.
— Она милая, правда? — прошептал Бен.
Его слова застали Ксавье врасплох. Ожидал ли этот пожилой человек ответа?
— Более чем милая, — решился он.
— А еще она талантливая! Честно говоря, в Макассара я не верил. В следующем году он должен будет бежать в традиционных соревнованиях. Это достижение Аксель, причем без моей помощи. Ну что ж, я позволю ей пожинать плоды победы, повременю немного, а потом буду следовать за ней.
Аксель затерялась среди толпы. Вскоре она была уже у места взвешивания, поздравила Ромена и повисла на шее коня.
— Господин Монтгомери… — начал Ксавье неуверенно.
— Проблема в том, — перебил его Бенедикт, — что у нее одна страсть — лошади. Это мешает Аксель заниматься чем-то другим и не позволит мужчине занять первое место в ее жизни. Или ему нужно научиться делиться…
Мысль Бена была достаточно ясной, чтобы Ксавье почувствовал, что ему разрешили продвинуться немного дальше.
— Идет ли речь некоторым образом о… э-э-э… зеленом свете?
— О боги! Мальчик мой, вам не нужно мое разрешение! Может быть, некоторая поддержка, кто знает… А теперь идите вперед, вы будете расчищать мне дорогу. Я порой жалею, что у коляски нет гудка.
Растерявшись от такого неожиданного поворота, Ксавье хотел было от всего сердца поблагодарить Бенедикта за откровенность, но понял, что лучше промолчать.
* * *
Констан потушил окурок каблуком, потом поднял его и опустил в карман брюк. Ничего не должно валяться во дворе — это было абсолютное требование, он вел войну с учениками за то, чтобы на земле не оставалось ни соломинки.