Вволю порадовавшись замечательному выступлению своих лошадей, он перешел к другим темам и долго говорил о путешествии в Нью-Йорк, о своих делах, о своем проекте в Японии. Он обращался преимущественно к Бенедикту, не замечал своего сына и улыбался Аксель всякий раз, когда встречался с ней взглядом.
Когда беседа стала затягиваться, Ксавье воспользовался этим и сообщил, что он обдумал компьютерную программу, предназначенную для тренеров. Для Аксель его слова прозвучали как гром среди ясного неба. Она напомнила, что ей это неинтересно, но он отбросил возражения беспечным жестом.
— Когда она будет доработана, вы ее опробуете, а затем, обещаю, уже не сможете без нее обойтись! Только мне нужно уточнить, что именно вам нужно.
— Она только что сказала тебе, что ни в чем не нуждается, — оборвал его Жан.
Он смотрел на сына с явным раздражением.
— Ты здесь не для того, чтобы подписывать договор, — добавил он. — Ешь утку, она остывает.
Уязвленный Ксавье сухо ответил:
— Мне уже не двенадцать лет, папа!
После неловкой короткой паузы Бенедикт вернулся к беседе.
— Для моего поколения эти компьютерные штуки совсем не понятны, однако я убежден, что они полезны. По крайней мере, что касается практического применения. В конце концов, от машин требуется только экономить наше время.
— Машина — это ваша память, к тому же безошибочная, — воодушевленно продолжил Ксавье. — Она освобождает вас от картотек, записных книжек, блокнотов, но главное — от забывчивости! Одним-единственным щелчком вы можете все отобразить на экране. Карьеру лошади, ее предков до двадцатого поколения, самый незначительный насморк, начиная с рождения… Вы можете руководить лечением животных, выписывать счета владельцам за пансион, за хранение соломы и овса…
— Хорошо, довольно, все понятно, — вздохнул Жан. — Ты просто не понимаешь, что тренер скаковых лошадей не работает, уткнувшись носом в экран, и что никакая статистическая кривая не заменит интуиции. Не так ли, Бенедикт?
Его тон показался Бенедикту несколько фамильярным, к тому же он не выносил, когда говорили за него.
— Одно другому, конечно, не помешает, — сказал он спокойно.
Оправдывать сына означало противоречить отцу. Снова установилась тишина, еще более тягостная. Жан повелительным жестом велел метрдотелю подать счет.
Когда они оказались возле машин, Ксавье предложил Бенедикту свою помощь и, разумеется, получил отказ.
— Я справляюсь сам, спасибо! Если хотите, можете положить мою коляску в багажник.
Аксель показала, как она складывается, и подошла вместе с Ксавье к задним дверям «альфы».