Презрение к Констану не помогло восстановить ни капли уважения к самому себе, и он прекрасно это осознавал. Но иметь единственным союзником простачка унижало его еще больше. Итак, он продолжал бродить по парку, не вполне понимая, чего ожидает от этих прогулок. Дугласу было двадцать четыре года, его мучили угрызения совести, и никакого будущего впереди…
* * *
— Это не из-за тебя, Антонен! Я просто хочу попробовать.
В центре круга Буало, круговая дорожка которого была предназначена для охотничьего галопа, Аксель наблюдала за жеребятами и обращалась к Антонену, не глядя на него.
— Вот уже несколько недель его тренирует Ромен, — снова заговорила она, — и они действительно хорошо понимают друг друга.
— Представь себе, я тоже! И я, как и ты, уверен в мастерстве этого коня. То, что он плохо выступил тогда, ни о чем не говорит, я…
— Знаю, ты здесь ни при чем. Но в этом сезоне я должна дать Ромену возможность показать себя.
Как первому наезднику конюшни Монтгомери Антонену всегда предоставлялись лучшие скакуны, однако сейчас Аксель была единственным судьей и решение принадлежало ей.
— Ты права, — медленно проговорил он. — Ромен заслуживает удачных выступлений, он очень заметно прогрессирует.
Аксель взглянула на него вопросительно, потом перенесла все внимание на жеребят, которые заканчивали работу. Она слишком хорошо знала Антонена, чтобы поверить в его альтруизм или даже просто в товарищеские чувства. До сих пор Ромен не заслонял его, но он был на подъеме и, благодаря совсем маленькому росту, мог выступать в любом весе. Очень скоро он превратится в соперника.
— Дай ему Артиста, а мне оставь Макассара, — предложил Антонен деланно небрежным тоном.
— Не о чем больше спорить! — отрезала она.
Антонен последовал за Аксель, которая присоединилась к возвращающимся шагом наездникам. Одной из привилегий Антонена было не выводить последнюю партию, жеребят, и иногда по утрам он не появлялся вовсе. Порой такое поведение звезды раздражало Бенедикта, но профессиональные качества Антонена были настолько очевидными, что он закрывал на это глаза.
Аксель осмотрела лошадей одну за другой, послушала их дыхание и отдала приказание возвращаться.
— Пообедаем вместе? — предложил Антонен.
Понимая, что он пришел на ипподром только ради этого, она засмеялась.
— Да чтобы я поверила, будто ты интересуешься молодым поколением!..
— Интересуюсь. И даже могу сказать, что эта неказистая на вид алезанка-подросток превратится в превосходную кобылу. Я бы поскорее включал ее в соревнования. Если ты, конечно, не доверишь ее Ромену…