Вообще ее чувства находились в полном сумбуре. Временами она была ему благодарна за то, что он не торопит события, ибо это придавало особую сладость каждому новому открытию; временами же, когда она доходила почти до исступления, ей страстно хотелось, чтобы он овладел ею сейчас, прямо сейчас. А иногда, когда она лежала одна у себя в каюте, разочарованная, у нее вдруг возникало ощущение собственной неполноценности и начинало казаться, что его сдерживает только ее неопытность. А может, он избегает близости из опасения, что она придаст этому слишком серьезное значение? Если это так, то она должна быть ему благодарна. Видимо, он не любит ее, но и не хочет обижать ее. Возможно, для него это просто курортный роман, приятное времяпрепровождение, скрашивающее долгое путешествие, которое ни в коем случае не должно связывать его по возвращении в Англию.
И хотя разум говорил ей, что она должна быть ему благодарна, чувства ее и всепоглощающее желание очень скоро покончили с благоразумием. Да и могут ли любовь и разум идти рука об руку? А Лин была уверена, что любит Моргана. Что еще может означать это непреодолимое желание, это томление в груди всякий раз, как она его видит? Без него она не мыслила будущего. Она говорила себе, что все это просто плотское желание, что она сможет это в себе перебороть, но сердце подсказывало, что это не так. Она хотела быть с Морганом, всегда и в полном смысле этого слова.
Во время стоянки в Гибралтаре и во всех портах, где их корабль останавливался, Морган всегда ходил на почту, и всегда один, и Лин решила, что он посылает телеграммы ее отцу. Но сам он ни разу ничего ей об этом не сказал, а она не сочла нужным спрашивать, почему-то считая, что подобный вопрос может испортить их отношения. Тот мир был где-то далеко позади, и она гнала от себя мысли о нем, отдаваясь свежим впечатлениям обворожительного путешествия.
Из Гибралтара судно пошло к северу вдоль берегов Португалии и Испании, и солнце по-прежнему светило с казавшегося вечно голубым неба. Но когда судно обогнуло северный берег Испании и вошло в Бискайский залив, небо покрылось серыми облаками, подул свежий ветер.
— Ты не страдаешь от морской болезни? — поинтересовался Морган, поглядывая на низкий горизонт.
Лин зябко повела плечами — после жаркого солнца ей было холодно.
— Да пока Бог миловал.
— Пока что были цветочки, — заверил ее Морган. — Средиземное море — это просто тихая заводь по сравнению с океаном. А тут еще все идет к тому, что скоро будет шторм.
— Тогда не знаю, — сказала Лин, но весело добавила: — Шторм — это интересно.