Когда сердце Лин несколько успокоилось, она нетвердо произнесла:
— Мне понравилось.
На его лицо набежала тень.
— Ты еще слишком молода и слишком доверчива.
— А почему я должна тебе не доверять?
Он задумчиво посмотрел на нее.
— Доверять мне или нет — решать тебе.
Лин уже собиралась спросить, что он имеет в виду, но настроение его неожиданно изменилось, глаза сузились, и он сказал: — Совсем забыл, что я хотел тебя наказать.
Быстро встав на ноги, он поднял ее и, не дав ей времени опомниться, сбросил в бассейн.
С этого момента их отношения стали именно отношениями. Пока пароход шел туристическим маршрутом вдоль африканских берегов к столице Туниса, а оттуда к Алжиру и Гибралтару, Морган открыто демонстрировал всем их близость — он, то обнимал ее за талию, то вдруг целовал при всех. А вечерами они частенько убегали в солярий, где Морган целовал и ласкал ее со все возраставшей от поцелуя к поцелую страстью. Когда же судно заходило в порты, то они бывали на всех экскурсиях с другими пассажирами и членами экипажа, и почти всегда заканчивали день в ночном клубе с варьете и танцем живота.
Однако в Гибралтаре все женщины вдруг, словно сговорившись, наотрез отказались идти на еще один танец живота.
— Хорошо, не кипятитесь, — успокоил их Тим Браунинг. — Я тут знаю местечко, где можно посидеть и без танца живота.
И едва не вызвал бунт, когда заставил всех целый вечер смотреть фламенко.
Но все же, они отлично провели время. Путешествие было еще далеко не закончено, но это был последний порт перед Англией, что придало настроению некую исступленность, словно все хотели запомнить этот день надолго. Когда они вернулись на судно, одна пара вызвала оживление всей компании, попытавшись сымпровизировать фламенко, но вечер чуть не был испорчен подвыпившим типом, который, танцуя с Лин, слишком близко прижимал ее к себе, не обращая внимания на ее протесты. Морган обошелся с ним очень просто и эффективно: взяв его одной рукой за шиворот, другой — за брючный ремень, он сбросил его в бассейн.
— Настоящий мачо, — восхищенно вымолвила одна из женщин, обращаясь к Лин и наблюдая за тем, как товарищи со смехом вылавливают матроса из бассейна. Она повернулась к Лин и, задумчиво глядя ей в лицо, задала вопрос, который, видимо, очень давно не давал ей покоя и который в трезвом состоянии она никогда бы не отважилась задать.
— А что, в постели он такой же герой? Лин, с пунцовыми щеками, пробормотала что-то нечленораздельное и поспешила скрыться. Даже если бы она и знала ответ, то никогда бы не стала отвечать. Но хуже всего то, что ответа она не знала — Морган ни разу не довел до конца ни одного из их страстных вечеров в солярии, ни разу не попытался довести их ласки до логичного и все более желанного для Лин конца. Он прекрасно понимал ее чувства — он просто не мог этого не понимать, когда сжимал в руках ее трепещущее тело и слышал ее возбужденно-разочарованные стоны, когда она, не в силах совладать уже с тем, что он с ней делал, все же желала еще большей близости.