Лин отвернулась.
— А вы думаете, у меня нет на это оснований? Вы считаете меня незрелым человеком? Так, кажется, вы обо мне отзывались? — горько спросила она. — Извините, но я ничего не могу с собой поделать!
— Почему вас так расстраивает, что ваша мать вновь обрела счастье?
Она резко рассмеялась.
— Как это похоже на «доводы рассудка», к которым прибегал отец, чтобы заставить меня смириться с его выкрутасами. Да, меня это расстраивает. Я почти уверена, что она пошла на это, лишь бы досадить отцу.
— И ей не помогло ваше столь поспешное бегство, — ровным голосом закончил Морган.
Она бросила на него сердитый взгляд.
— А вам какое до этого дело, скажите на милость?
— Никакого. Вы же сами сказали, что до ваших домашних передряг никому нет дела. Но мне бы хотелось разрядить обстановку, перед тем как я отвезу вас домой.
Глаза Лин расширились.
— Что вы хотите этим сказать?
— А! Вы еще не дочитали? Ваш отец просил меня привезти вас в Англию.
— Да? А я вот не поеду! — выпалила она и тут же прикусила губу, заметив усмешку в уголках рта Моргана. — Что я там потеряла? — возбужденно продолжала она. — Особенно теперь, после того как мать опять вышла замуж. Вряд ли ей понравится, если под ногами у нее будет путаться взрослая дочь. Я уже пережила это с отцом. В моем присутствии они чувствуют себя старыми. А разве не от этого они бегут? Разве не от своей старости?
— И вы не допускаете мысли, что их чувства искренни? — резонно спросил Морган. — Вы не допускаете, что они достаточно взрослые… — Морган усмехнулся, — и достаточно зрелые, чтобы разобраться в своих собственных чувствах и потребностях и действовать соответствующим образом?
— Нет, не допускаю, — вызывающе ответила Лин. А когда Морган громко рассмеялся, она натянуто хмыкнула и вздохнула: — Мои родители были вполне счастливы в течение двадцати пяти лет, до того, как Клэр Джеймсон в погоне за богатым муженьком — все равно чьим — не встала у них на пути и не соблазнила отца. Хорошо, я могу допустить, что мои мать и отец не были в восторге друг от друга, но разве можно ожидать восторженной любви после двадцати пяти лет совместной жизни? Но они были довольны, и мы любили друг друга, а вот теперь от этого ничего не осталось, а вместо любви — только ненависть.
— Насколько я понимаю, отец просил вас перейти жить к нему, когда ваша мать собралась в круиз. Вряд ли бы он на это пошел, если бы вы не были ему нужны.
— Скорее всего, он сделал это из чувства долга, — вяло ответила Лин. — Он прекрасно знал, что я не останусь там, где живет эта особа. Кстати, из-за нее я потеряла и свой дом.