Дриада нахмурилась:
— Ты понимаешь их письменность?
Элиаш, поморщившись, коснулся татуировки на виске:
— Основы.
Запоминать эти самые основы пришлось, что называется, на лету, да и то, если бы не эльфийские способности, ничего бы не вышло. Дядюшка Цтирад — а именно он и поведал, куда идти и чего бояться, — не замолкал ни на мгновение и тараторил с такой скоростью, что уследить за ходом его мысли было практически невозможно.
Первые несколько минут Элиаш честно пытался запомнить всю ту информацию, что излагал мальчишка с голосом старика. Но потом просто не выдержал:
— Я не успеваю даже понять — не то что запомнить, о чем вы говорите!
Цтирад вскинул голову, прищурился:
— Эх-х, молодежь… Ладно, все, что говорю, я запишу. Прямо здесь, на карте.
— Так я по-вашему читать не умею!
Парнишка сочувствующе зацокал языком:
— Еще и неграмотный!.. — Подхватил со стола чистый лист бумаги и принялся разрисовывать его знаками. — Смотри. Это — аз. Это — буки. Веди. Глаголь. Добро. Есть…
Матей тихо хихикнул, покосился на эльфа и тихо, одними губами, спросил:
— Запомнишь?
— Придется, — вздохнул путешественник и легонько коснулся кончиками пальцев татуировки на запястье. На мгновение линии вспыхнули алым цветом, в виски впилась острая игла боли, но, по крайней мере, можно было не опасаться, что не запомнишь элементы вудашской письменности.
Элиаш помолчал и нетерпеливо пояснил:
— Да и дело же не в этом. Ты вообще слышала, о чем я говорил?
— Слышала, — равнодушно отозвалась дриада. — Бред это все. Мы шли вдоль реки и дальше так надо идти. Неизвестно, сколько этой твоей карте лет. Может, она еще до войны была составлена. Или вдруг у вудашей лет сто назад было принято через час после начала похода обязательно сворачивать в сторону. Откуда ты знаешь?
Элиаш только вздохнул:
— Отметки на карте сделаны совсем недавно. — Объяснять, что их рисовали при нем, было бы слишком долго. — Так что опасность все-таки есть. Вопрос только, какая.
Но даже усиленные способности не могли дать правильный ответ.
Девушка фыркнула, дернула узким плечиком и решительно шагнула вперед, наступив на ту самую покрытую росой траву.
В первый миг ничего не произошло, и заглот, толком ничего не понявший из разговора двуногих, решил, что чутье его обмануло.
Неожиданно травинки резко вытянулись в высоту — перепуганная дриада шарахнулась назад — и зашевелились, как под дуновениями ветра. Только ветерок тот был странный: он чудовищным образом переплетал тонкие листочки, дергал их, словно стремился создать из столь неподходящего материала какое-то изображение. И надо сказать, невидимому скульптору это вполне удалось: всего через несколько мгновений перед пораженными путниками застыла буро-зеленая фигура, похожая на детскую игрушку, сплетенную из соломы.