Лорд Дипмер, как все мужчины, и тем более британцы, с весьма сомнительной грацией справлялся с замешательством, естественным при столь неожиданной встрече. Он сильно покраснел, увидев соперника, с которым столь недавно домогался благосклонности дамы, отнюдь не схожей с хозяйкой карликовой собачки. Неловко кивнув Ньюмену, он разразился отрывистыми восклицаниями, в коих Ньюмен, зачастую с трудом понимавший речь англичан, не сумел уловить никакого смысла, затем лорд замолчал, упер руку в бок и со смущенной ухмылкой искоса взглянул на мисс Ноэми. Вдруг его поразила какая-то мысль, он повернулся к Ньюмену и спросил:
— Значит, вы с мадемуазель знакомы?
— Да, — ответил Ньюмен. — Я ее знаю, а вот вы вряд ли.
— Ну что вы, конечно, знаю! — снова ухмыльнулся лорд Дипмер. — Еще по Парижу. Нас познакомил мой несчастный кузен Валентин, вы же его знали. Он, бедняга, был ее приятелем, не правда ли? Из-за нее и вышла вся эта история. Ужасно печальная история, что и говорить… — продолжал молодой повеса, стараясь, насколько позволяла его примитивная натура, прикрыть замешательство болтовней. — Придумали, будто он умер за Папу римского, будто его противник отозвался о Папе как-то неуважительно. Они всегда так. Свалили все на Папу, потому что когда-то Валентин был папским зуавом. Но все это случилось не из-за Папы, а из-за нее! — продолжал лорд Дипмер, снова бросая взгляд, разгоревшийся от этих воспоминаний, на мадемуазель Ниош, грациозно склонившуюся над песиком и, по-видимому, совершенно поглощенную беседой со своим любимцем. — Смею предположить, вам кажется странным, что я… э… поддерживаю знакомство с мадемуазель, — снова заговорил милорд. — Но, знаете, она ведь ничего не могла поделать, а Беллегард лишь мой двадцатиюродный брат. Вам, наверное, кажется довольно бесцеремонным то, что я показываюсь с ней в Гайд-парке, но, видите ли, ее пока никто не знает, к тому же она отменно выглядит… — и вместо того чтобы закончить фразу, лорд Дипмер снова бросил оценивающий взгляд на мадемуазель Ноэми.
Ньюмен отвернулся. Он был сыт по горло. При появлении мадемуазель Ниош ее отец отступил в сторонку и стоял не двигаясь, не отрывая взгляда от земли. Сейчас был самый удобный случай объявить во всеуслышание, что он не прощает свою дочь.
Когда Ньюмен собрался уходить, месье Ниош поднял глаза, потянулся к нему, и, заметив, что старик хочет ему что-то сказать, наш герой наклонил к нему голову.
— Когда-нибудь вы еще прочтете в газетах, — пробормотал месье Ниош.
Ньюмен поспешил прочь, чтобы скрыть улыбку, но до сего дня, хотя газеты составляют его основное чтение, он так и не встретил заметки, которая явилась бы следствием этого предупреждения.