— Сколько же я должен вам за картину вместе с рамой? — спросил Ньюмен.
— В общей сложности три тысячи франков, — сказал старик, приятно улыбаясь, но не удержался и молитвенно сложил руки.
— А вы дадите мне расписку?
— Я принес ее, — ответил месье Ниош. — Я взял на себя смелость составить ее на случай, если месье пожелает расплатиться сразу, — достав из портмоне бумагу, он вручил ее своему меценату. Документ был написан в самых изысканных выражениях мелким затейливым почерком.
Ньюмен выложил деньги, и месье Ниош стал торжественно и любовно опускать в свой старый кошелек один наполеондор за другим.
— А как ваша молодая леди? — спросил Ньюмен. — Она произвела на меня большое впечатление.
— Вот как? Месье очень добр. Месье понравилась ее внешность?
— Она и впрямь очень хорошенькая.
— Увы, да! Увы, очень хорошенькая?
Месье Ниош уставился в пятно на ковре и покачал головой. Потом перевел взгляд на Ньюмена, и глаза его, казалось, засверкали и расширились.
— Месье знает, что такое Париж. В нем красота опасна, особенно если у этой красоты нет ни су.
— Ну, к вашей дочери это не относится. Она же теперь богата.
— Совершенно справедливо; месяцев на шесть мы разбогатели. Но все равно, если бы моя дочь была некрасива, я бы спал спокойнее.
— Вы боитесь молодых людей?
— И молодых, и старых.
— Хорошо бы ей выйти замуж.
— Ах, месье, ничего не имея, мужа не найдешь. Жениху пришлось бы взять ее ради нее самой. Я не смогу дать за нее ни гроша. Но молодые люди смотрят на вещи другими глазами.
— Ну, — проговорил Ньюмен, — ее талант уже сам по себе приданое.
— Ах, сэр, сначала ему нужно превратиться в звонкую монету, — и месье Ниош нежно погладил кошелек, прежде чем убрать его в карман. — Такие сделки случаются не каждый день.
— Ваши молодые люди — крохоборы, — заметил Ньюмен. — Это все, что я могу сказать. Им бы еще приплатить за вашу дочь, а не ждать денег от нее.
— Очень благородная мысль, месье. Но что вы хотите? В нашей стране такие мысли не приняты. Когда мы женимся, мы желаем знать, что получим в приданое.
— И какое же приданое нужно вашей дочери?
Месье Ниош воззрился на Ньюмена, словно ожидая, что за сим последует, но тотчас опомнился и ответил, что знает очень приличного молодого человека — служащего страховой компании, — который удовольствовался бы пятнадцатью тысячами франков.
— Пусть ваша дочь напишет для меня полдюжины картин, и приданое ей обеспечено.
— Полдюжины картин! Приданое! Месье не шутит?
— Если она сделает мне в Лувре шесть или восемь копий так же хорошо, как написала «Мадонну», я заплачу ту же цену за каждую, — заверил его Ньюмен.