По многим причинам он воздерживался обсуждать эти свои впечатления с Беллегардом. Одна из причин заключалась в том, что прежде, чем сделать решительный шаг, Ньюмен всегда все тщательно обдумывал и взвешивал, как человек, сознающий, что, двинувшись в путь, зашагает широкой поступью. Вдобавок ему просто нравилось хранить молчание — его это развлекало и волновало. Но однажды он обедал с Беллегардом в ресторане, и они засиделись за столом. Когда же наконец встали, Беллегард предложил скоротать вечер у мадам Данделярд. Мадам Данделярд — маленькая итальянка — вышла замуж за француза, а муж оказался распутником и негодяем, он отравил ей жизнь, пустил по ветру ее деньги и, лишившись возможности получать более дорогие удовольствия, стал от скуки поколачивать жену. На теле у нее появлялись синяки, которые она охотно демонстрировала многим, в том числе и Беллегарду. Она добилась развода с мужем и, собрав остатки своего состояния (довольно жалкие), прибыла в Париж, где поселилась в hôtel garni.[69] Занятая поисками постоянного жилья, она без конца посещала предлагаемые внаем квартиры. Миловидная, ребячливая, она отпускала весьма необычные замечания. Интерес к ней Беллегарда, как он сам заявлял, питался любопытством — ему хотелось узнать, что с ней станется.
— Она бедна, хороша собой и глупа, — говорил он. — По-моему, у нее одна дорога. Жаль, конечно, но ничего не поделаешь. Даю ей полгода. Меня ей бояться нечего, я просто наблюдаю за процессом. Мне любопытно посмотреть, как будут развиваться события. Да, я знаю, что вы хотите сказать: в нашем ужасном Париже сердца черствеют. Зато обостряется ум, и в конце концов приучаешься видеть зорко и безошибочно. Для меня следить за тем, как разыгрывается маленькая драма этой маленькой женщины, просто интеллектуальное удовольствие.
— Но она губит себя, — сказал Ньюмен, — вы обязаны ее остановить.
— Остановить? Каким образом?
— Поговорите с ней, посоветуйте что-нибудь.
Беллегард рассмеялся.
— Да избави Бог! Вот еще придумали! Пойдемте и посоветуйте ей сами.
Вот после этого разговора Ньюмен и побывал вместе с Беллегардом у мадам Данделярд. Когда они уходили от нее, Беллегард с упреком спросил:
— Ну и где же ваши замечательные советы? Я что-то не слышал ни слова.
— Сдаюсь, — просто ответил Ньюмен.
— Значит, вы такой же вертопрах, как я, — сказал Беллегард.
— Нет, не такой же! Я не вижу радости в «игре ума», гадая о ее будущих похождениях. И никоим образом не хочу наблюдать, как она покатится по наклонной плоскости. Я даже предпочту отвернуться. Но почему, — спросил он через минуту, — почему вы не попросите свою сестру навестить ее?