Удар кинжала прервал жизнь незадачливого "попаданца". Из его тела начала струиться светящаяся дымка, которая оказалась куда насыщеннее, чем в предыдущих случаях. Я смотрел на нее и внезапно отметил, что из той ямки, куда один из магов положил нечто блестящее, тоже исходит свечение. Это могло означать, что энергия жертв не впитывается черной глыбой. Она является своеобразным проводником или катализатором процесса. На самом деле сила убитых людей концентрируется в том хитром артефакте или амулете, который принесли с собой маги.
Так что же выходит, мы для них всего лишь батарейки? Своей энергией жизни заряжаем их магическую дрянь? Как все это печально. Но тогда получается, что силы для открывания прохода в другой мир необходимо куда меньше, чем дает человеческое тело? Довольно хитрая арифметика, однако сразу напрашивается вопрос — а какого рожна сектанты запирают в тюрьмах своих соотечественников? Ведь куда проще запускать такие смерчи и вытаскивать иномирян, которых затем гнать под нож. Их-то искать здесь никто не будет. Только в данный момент все это совсем не важно. И мне нисколько не поможет знание о том, почему маги не открывают межмировые проходы каждые сутки. Сейчас мне может помочь только чудо. Чудо и совсем немного везенья.
Когда тело Антона ссохлось и перестало отдавать силу, его развязали и сбросили в кучу к остальным, а дверца клетки открылась, знаменуя мой выход. Я действовал, согласно намеченному плану и с обреченным видом подошел к стражникам. Они подхватили мою тушку и потащили к алтарю с таким рвением, что я едва успевал перебирать ногами. Похоже, сектантам самим не терпелось поскорее закончить ритуал. Подойдя поближе, я смог рассмотреть то, что лежало в углублении. Артефактом, собирающим силу, оказался крупный алмаз, который был наполнен светом, и сейчас сиял, словно маленькое солнышко.
Когда мне разрезали веревку на руках, я буквально кожей ощутил, как напряглись стоявшие по бокам воины. Но я не делал лишних движений, всячески демонстрируя им, что уже окончательно смирился со свое участью, и ждал нужного момента. И он насупил. Зашедший со спины воин сорвал с меня рубаху. Как только я почувствовал, что мои руки выскользнули из рукавов, то в это же мгновение выхватил кинжал, из ножен мужика в балахоне, который стоял справа. Я же давно подметил, что он никогда не спешил хватать жертву, когда ее раздевали, именно этим и воспользовался. Вырвав кинжал, я, не прерывая движения, полоснул человека по шее, надеясь, что клинок окажется достаточно острым.