Сообразительный Вадим уже догадывался, что произойдет. Троица подошла к киоску, и один из них грубо толкнул бомжа в плечо. Бродяга живописно упал прямо на мусорный бачок, с сопутствующим грохотом свернул его набок, содержимое высыпалось. Фонари осветили лица троих — обычные бандитские рожи, ощетинившиеся, угрожающие. Хулиганы что-то потребовали у продавщицы, потолкались возле витрины, гогоча, взяли по бутылке пива. Бомж сумел подняться на ноги и подковылял к окошку — требовать оплаченную покупку. Видимо, это был не самый разумный поступок, потому что троица громко высказала на сей счет неудовольствие. Упрямый бомж тянул руки в окошко и посмел огрызнуться. А вот и последняя капля, подумал Вадим. Дальше все происходило, как в сюжете криминальной хроники: трое налетели на одного, опять уронили его на асфальт и принялись азартно избивать. Их хватило на пару минут. Двое решили, что на этом развлечение закончилось, и, удовлетворенные, отошли прочь. А вот третий явно не желал успокаиваться и прицельно бил по гениталиям и в голову.
— Надо… вызвать милицию… — сдавленно прошептал Вадим. Как загипнотизированный, он видел — запыхавшийся хулиган разбивает бутылку о металлическую опору и, слишком быстро, чтобы его смогли остановить, втыкает острый край в горло бомжу. Время замедлилось. Бандит выдергивает оружие и со стеклянных краев сиропом капает темная кровь. Бомж судорожно дергается, хватается за горло, агонизирует. Молодчик меняется в лице — понимает, что натворил. Гнев на его физиономии сменяется озадаченностью, а та — страхом. Двое его друзей давно удрали в темень жилых кварталов. Постояв немного, убийца роняет оружие и делает ноги. Тело дергается еще разок и затихает. Теперь это безжизненный, остывающий труп, под которым расплывалась черная лужа. Из щели в дверце киоска выглянуло одутловатое лицо женщины, глаза пошарили по площадке, наткнулись на тело. Визг, резкий хлопок и щелчок замка.
Вадима тошнило, на глаза навернулись слезы. Рвота подступала к глотке, приходилось изо всех сил сдерживать позывы. Много раз ему приходилось видеть трупы, но еще ни разу и так близко — насильственное убийство. Затолкав мерзкий комок обратно, Вадим забормотал:
— Что же это, надо ему помочь, надо скорую… надо…
Раздался свистящий звук, с каким воздух втягивают в рот сквозь зубы.
— Уже едет. И скорая, и милиция. Она вызвала, — безразлично проговорил таксист, поворачивая ключ зажигания. Двигатель заурчал, включились фары. Ожили приборы. Таксист вырулил с улочки, проехал мимо побоища и свернул на другую улицу.