— Ну все, хватит, — сказал Ренато, положив ей руку на плечо. Но, почувствовав, что ее тело вздрагивало уже не от смеха, прервал себя: — Ты же не плачешь, а?
Она так усиленно контролировала себя все эти дни, что сил у нее больше не осталось. Ей ужасно не хотелось, чтобы Ренато видел ее в таком состоянии, но поделать она ничего не могла.
— Хизер… — тихо сказал он.
— Нет… ничего… все в порядке… Мне просто надо…
— Тебе просто надо выплакаться, — закончил он. — Хизер, послушай. — Он присел рядом с ней и, взяв ее за плечи, легонько встряхнул. — Перестань быть постоянно такой чертовски сильной.
— Я должна быть сильной, — пробубнила она. — Я нахожусь среди акул.
— Не совсем так. Я единственный их представитель, и к тому же сегодня не кусаюсь. Хотя бы раз в жизни забудь, что ты меня ненавидишь.
— Я не… знаю, как.
— Что ж, по крайней мере честно, — сказал он, заключая ее в объятья. — Ладно, ненавидь меня, но давай заключим перемирие.
Хизер не смогла ответить. Страдание полностью взяло власть над ней. Она пыталась убедить себя, что ей не больно. Но это было не так. Все счастье, которое ей удалось испытать в последнее время, превратилось теперь в горечь и тоску. И во всем мире невозможно было найти успокоения. Кроме как в объятиях своего врага, как бы странно это ни показалось.
Он крепко держал ее и шептал на ухо какие-то добрые слова, которые она едва слышала. Но ее сердце улавливало их и смягчалось. Его голос согревал и заставлял почувствовать, что все не так уж плохо. Он отклонился, чтобы посмотреть на нее, и нежно убрал волосы с ее лица.
— Я думал, что ты вообще не умеешь плакать, — произнес он. — У тебя так хорошо получалось скрывать от всех нас свои чувства… или, может быть, только от меня…
Слезы еще капали у нее из глаз. Но его теплота и забота притушили ее боль.
— Ничто не стоит твоих слез, — прошептал он, прикасаясь губами к ее мокрым щекам, глазам. — Не плачь… пожалуйста.
Она успокоилась и расслабилась, слушая его нежные слова. Он гладил ее волосы, продолжая целовать. Она подумала, что, возможно, не стоило делать все это. Но эта мысль тут же ушла, далеко-далеко, и на смену ей пришло чувство теплоты. Она понимала, что его губы вот-вот найдут ее рот.
Когда это произошло, его прикосновение было таким легким, что ей пришлось потянуться к нему, чтобы убедиться в реальности происходящего. Ее рука скользнула ему на шею. Мир перевернулся с ног на голову, и ей казалось нормальным то, что он все сильнее прижимает ее к себе и продолжает целовать.
— Ренато… — прошептала она.
— Ш-ш-ш… Почему мы всегда должны ругаться?