* * *
Под тяжелыми зеленовато-серыми тучами, окаймленный мелкой штриховкой свинцовых волн, расстилался Альбион — темное сердце великой цивилизации Запада, огромный человеческий муравейник. Жилые районы перемежались с промышленными кварталами и пустырями. Великое множество труб питало облако вечного смога, висящее над островом-столицей могущественной Империи. Смешиваясь с низкими облаками, они порождали едкие дожди: под ядовитой капелью быстро ржавела кровля, растрескивалась и крошилась кирпичная кладка, а бронза дверных ручек и молотков покрывалась неопрятными пятнами окислов. Много выше грязных туч лежали чистые облака; и по этому застывшему перисто-белому морю беззвучно плыла исполинская конструкция. Незримая для населяющих твердь, будто обиталище богов древности, перемещалась она в потоках разреженного воздуха. Огромные, в десятки раз больше самого крупного из дирижаблей, баллоны поддерживали с двух сторон корпус, по форме больше всего походивший на короткий широкий клинок римского меча-гладиуса. «Немезис», единственная дама среди четырех авианесущих гигантов, которыми располагал военно-воздушный флот Империи, патрулировала небо Альбиона. Трое других исполинов находились за многие тысячи миль от острова-столицы. «Борей» обеспечивал поддержку экспедиционному корпусу, сражавшемуся с ихэтуанями в Китае, «Навуходоносор» плыл в залитом солнцем небе Австралии, а «Оберон» купался в лазурных струях эфира над просторами Тихого океана.
Авизо, мини-дирижабль, казавшийся совсем уж маленьким и невзрачным по сравнению с белоснежным гигантом, осторожно развернулся над рукотворным полем. Линии разметки пересекали ее в разных направлениях; ориентируясь по ним, рулевой вел судно на посадку. Вниз полетел швартовочный конец; несколько человек, казавшихся гротескно-неуклюжими в своих, похожих на водолазные костюмах, закрепили их на вделанных в палубу скобах.
— Наденьте маски! — Пилот указал на сетчатую полку: там поблескивали латунью короткие цилиндры газгольдеров, соединенные при помощи гофрированных шлангов с гуттаперчевыми «намордниками». — Пока вы на палубе, неукоснительно выполняйте распоряжения встречающего: от этого может зависеть ваша жизнь.
Джек послушно прижал к лицу попахивающую чужим потом резину, затянул ремешки и помог Сильвио управиться с дыхательным аппаратом; тот, в свою очередь, позаботился о фрау Мантойфель. Имеющий Зуб проделал аналогичную операцию со своим шефом.
— Готовы? Открываю! — глухо прозвучал из-под маски голос пилота.
Мюррей отвернул краник. Струя воздуха с тихим шипением потекла в маску. Люк распахнулся, и пассажиры дирижабля невольно сощурили глаза. После тускло освещенной гондолы ярко сияющее в безоблачном небе солнце показалось им ослепительным. В следующий миг дыхание сперло от холода: снаружи царствовал свирепый мороз! Фигура в нелепом «водолазном» костюме отступила, делая манящие движения. Спустили короткий трап; путешественники спешно покинули доставивший их воздушный корабль. Листы незнакомого серебристого металла чуть пружинили под ногами. Торчащая из палубного настила цилиндрическая рубка оказалась лифтом: кое-как они уместились там вшестером, и «водолаз» повернул рубильник. Загудели моторы, и кабина неторопливо двинулась вниз. Джек стал было расстегивать ремешки, но провожатый резко покачал головой и ткнул пальцем в циферблат на стенке. Вглядевшись, Мюррей понял, что это барометр; вот только шкала была проградуирована до значительно меньших величин, чем обычные семьсот двадцать миллибар. Лифт остановился. Зашипел сжатый воздух; стрелка дрогнула и поползла вправо. Наконец давление выровнялось. «Водолаз» открутил барашки и снял с головы шлем; лицо у него оказалось совсем юным.