- У вас опять новенькая?
- Да. Новенькая радистка, - сказал Штирлиц. Он взял у дамы меню и грязным обгрызенным ногтем отчеркнул добрую половину.
- Нам этого... И еще ...
- Понимаю, - понимающе ухмыльнулся официант и побежал на кухню.
- Что ты понимаешь, мерзавец? - закричал Штирлиц вдогонку, - коньяку мне и шампанского даме! И чтоб сию минуту! - Он повернулся к радистке, -официанты в Германии такие свиньи, вы его уж извините.
И Штирлиц поцеловал радистке руку.
Весь зал сидел с отвисшими челюстями. Пакистанский шпион снимал это невероятное событие на киноаппарат. Агент гестапо ковырял пальцем в носу: "А что скажет по этому поводу Кальтенбруннер?"
Двое эсэсовцев, ожидая драки, достали недавно отлитые кастеты. Все находились в томительном ожидании.
Штирлиц заказал вальс "Амурские волны" и пригласил радистку на тур. "Ну, сейчас начнется!" - потерли руки эсэсовцы. Теперь им было все ясно.
Но вальс кончился, Штирлиц проводил даму на место, а драки все не было и не было.
Завсегдатаи были совсем шокированы, когда Штирлиц заплатил по счету и, подав руку даме, направился к выходу. Эсэсовец сказал, что это был не Штирлиц, а кто-то другой. Агент гестапо возразил, и через минуту началась драка.
Машина Штирлица остановилась у дома, в котором Штирлиц снял квартиру для своей новой сотрудницы. Штирлиц помог даме выйти и они поднялись на третий этаж.
- Куда деть это? - спросила радистка, приподняв тяжелый чемодан с рацией.
- Положите на антресоль, - нежно сказал Штирлиц, - а я сварю кофе.
Радистка прошла в комнату, переоделась в форму лейтенанта войск связи, села к столу, достала наган, и, разобрав, начала его чистить.
Вошел Штирлиц с подносом кофе и сел напротив.
Попив кофе, они послушали Чайковского.
- Ну, мне пора, - заторопился Штирлиц. Ему не хотелось уходить, и он тянул время. - Ну, я пошел.
Радистка вздохнула.
- А может, еще кофе? - спросил Штирлиц, робкий, как школьник.
Радистка кивнула, и он остался.
- Как вас зовут? - поинтересовался Штирлиц.
- Катя.
- Катюша, значит! Хорошее имя. Чисто русское. А меня - Штирлиц.
ГЛАВА 8
"Операция "Игельс". Что, черт возьми, они имели в виду? Что эти гнусные рожи задумали?"
Штирлиц сидел у себя дома, у камина, и курил трубку. На его коленях лежал томик Сталина, открытый на 57 странице. Штирлиц для конспирации делал вид, что читает. Никто не должен был знать, что он погружен в раздумья.
"А что, если в войну должна вступить Япония или Уругвай?" Штирлиц набил новую трубку, взял из камина уголек и, прикурив, стал пускать колечки. Он знал, что без его участия Родине будет плохо.