Раздумья Штирлица отвлекла группа молодых разряженных женщин, которые, громко хихикая, курили на углу и смотрели в его сторону.
"Шлюхи", - подумал Штирлиц. "Штирлиц", - подумали шлюхи.
- Штирлиц! А не в ресторан ли ты идешь? - спросила одна из них, кокетливо поправляя прическу - Пойдем, - сказал галантный Штирлиц и взял ее под руку. Американский агент 008, которому обычно поручались самые трудные дела, был заброшен в Берлин, чтобы выяснить, что так долго делает в Германии русский агент Штирлиц, а заодно попытаться перевербовать его. Агенту такие дела были привычны. Как раз на днях он перевербовал пакистанского шпиона, который работал секретарем дуче в Италии. Штирлиц тоже представлялся агенту легкой добычей. За два дня агент 008 сумел выследить Штирлица и собрать на него настолько обширное досье, что этому позавидовал бы сам Мюллер.
Агент 008 следил за Штирлицем от самого Рейхстага. Когда Штирлиц вошел со своей дамой в ресторан, агент слез с велосипеда и прицепил его замком к урне. Всунув швейцару пятидолларовую бумажку, он закурил гаванскую сигару и вошел в зал. Выбрав столик около Штирлица, агент сел, положил ноги на стол и щелкнул пальцами:
- Бармен! Виски с содой!
Двое гестаповцев около сцены, где, высоко подкидывая прелестные ножки, танцевали канкан, переглянулись.
- По-моему, это американский агент, - шепнул один. - Слишком нахальный. Запиши на всякий случай его фамилию.
Второй, более увлеченный девочками из варьете, чем какими-то американскими агентами, механически кивнул и заорал:
- Бис!!!
Штирлиц, обняв свою подругу, держал в руке стакан водки и увлеченно читал ей стихи Баркова в своем переводе. Сидящий рядом седой генерал пытался явно придуманными рассказами о своих похождениях на фронте очаровать молодую девушку и временами заглушал Штирлица. Штирлиц уже несколько раз недовольно глядел в его сторону, но из уважения к сединам ругаться не стал.
Агент 008 достал зажигалку, сделал три фотоснимка и прикурил.
- Вот вылезу из окопа на бруствер, - хриплым пьяным голосом вещал надоевший всем генерал, - а по полю партизаны. Пули вокруг свищут, а я саблю наголо, ору "заряжай", а по мне из пулемета - та-та-та.
Громкий хохот подвыпивших эсэсовцев у окна перекрыл его слова:
- Совсем заврался старый осел!
Генерал оглянулся и понял что смеются над ним. Он выхватил саблю.
- Это ты, тыловая крыса, меня, боевого генерала...
- Господа! Успокойтесь! - вскричал конферансье на сцене. Мы все защитники фюрера и Великого Рейха, и в тылу и на фронте.
Штирлиц, вытащивший из кармана кастет, не смог успокоится и излил свои гнев на официанта: