Брат и я в общем-то были детьми послушными, исполнительными, но дети есть дети — их надо «наставлять на путь истинный», и бабушка с большой ответственностью старалась «сделать из нас людей» — не оставляла без внимания ни одной малой провинности: куда девалось тогда ее немногословие! Усаживала на табуретку и, не прекращая работы по дому, читала нравоучения провинившемуся весомо, но без крика. Слова ее были настолько проникновенные, что хотелось попросить отстегать прутом вместо этих нравоучений, наставлений. Если бабушка наказывала с помощью прута, то делала это без слов. Правда, могла иногда для ясности при каждом ударе произносить слово, разъясняющее, за что стегает: «Не ври!» — или: «Не отлынивай от дела!» — или: «Не бери без спросу!» Но, как правило, предпочитала нотацию, а не прут. Тетушка могла дать хороший тычок и за ремень бралась и страшно гневалась, кричала (как приступ). Долгие бабушкины нотации изнуряли душу, а от гневливости тетушкиной тупел мозг. Считаю, что наши провинности не всегда требовали таких строгих мер. Правда, бабушкино-тетушкино воспитание сделало нас людьми скромными, трудолюбивыми, честными, терпеливыми, послушными исполнителями, но как дальнейшая жизнь показала — безынициативными, не верящими в свои способности и возможности, умаляющими свои достоинства. Из таких людей получаются только ведомые, а не ведущие экземпляры.
Из бабушкиных «наставлений на путь истинный»:
— Запомни, что ты — сирота! Что это означает? А то, что всегда ты должна знать свое место среди людей. Если ты этого сейчас не поймешь, то всегда люди будут тебе его указывать. Чтобы избежать этого в будущем, учись сейчас быть тише воды и ниже травы. Удел сиротства — всем уступать, угождать, смолчать, если даже незаслуженно обидели. Если к тебе не обращаются — не встревай в людские дела и разговоры. Сироту люди всегда считают как бы лишним на земле. Сироту только Бог жалеет, а он как учит: ударили тебя по одной щеке — не отворачивай другую щеку… По людским законам сиротство — как бы вина. Поэтому, если кто на тебя придет ко мне с жалобой, я не стану разбираться в твоей правоте или неправоте, а с ходу накажу за одно то, что пришли с жалобой на тебя… Учись терпеть и прощать… Защищать сироту трудно… Помолись в уединении — Бог утешит… Я по себе знаю, что такое сиротство. Когда я овдовела, так не знала, как потрафить людям… Ведь как было? Выйдешь печальная и заплаканная, люди осуждают: «Ишь разнюнилась, раскисла…»; улыбнешься на людях — опять не так: «С чего ей веселиться-то…»; оденешься почище — говорят: «Поскромнее бы вдове-то надо одеваться»; запустишь свой вид — опять неладно: «Молодая баба, а вид какой!»