Однажды Разгильдеев сказал мне:
— Батюшка, хочу еще научиться, но не вполне решил, чему именно. Что вы мне посоветуете?
— Есть одна великая наука, которую необходимо вам изучить.
— Ах, это вы, наверное, говорите об астрономии, это действительно интересно; я одно время хотел поступить в Пулковскую обсерваторию.
— Нет, я говорю про другое.
— Так вы, может быть, думаете, что мне нужно заняться изучением восточных языков? И об этом я думал и хотел поступить в Лазаревский институт.
— Ну зачем же туда, когда и во Владивостоке есть такой институт?
— Да, но в Москве программа шире.
— И это не то.
— Так какая же наука? Не томите, батюшка, скажите.
— Наука эта великая, наука о спасении души и достижении Царства Небесного. Вот за это вам надо взяться.
— Да, положим, это верно, только как? Постов, например, соблюдать я не могу.
— А вы пробовали?
— Положим, что нет. Вы скажете: ходите в церковь, а, откровенно говоря, она меня нисколько не удовлетворяет. Я, правда, люблю вашу службу, вы служите без вычурностей, просто, но впечатления это на меня не производит.
— Но вы верите в Бога?
— Да или хотел бы, по крайней мере, веровать. Догматы Церкви я признаю все целиком, но как обрести действительную веру?
— Такую веру можно обрести только исполняя все заповеди Христовы. В Евангелии от Иоанна Господь говорит: "Испытайте Мое учение и увидите" [6]. Вот что нужно посоветовать каждому неверующему. Испытайте и увидите. Бог ли Христос или великий пророк, философ.
Такие беседы бывали у нас часто. Не знаю, что теперь стало с Разгильдеевым. Года три тому назад я писал ему, но ответа не получил.
Подобные беседы вели мы и с доктором Валяшко. Это тоже был человек ищущий, но таких людей было немного. С иными невозможно было вести духовные разговоры, слишком сильно прилепились эти люди к земле. "И что вы там говорите? — скажут. — Давайте лучше выпьем да закусим".
В низменных удовольствиях полагали они всю свою жизнь, не допуская даже мысли, что могут существовать иные радости, иные восторги. А происходит это от огрубления души, от полного незнания Евангелия, от равнодушия к Церкви.
Когда я был в гимназии, в моем классе были два товарища, отчаянные шалуны. В общем, они были добрые малые и их шалости никогда не были скверными. Незаметными стали их прежние выходки, когда все свободное от занятий время они посвятили чтению. Спросишь, бывало: "Что ты читаешь?" И получишь ответ: Пушкина, Никитина и других наших великих писателей. Под влиянием чтения даже лица у них изменились, сделались более серьезными, осмысленными.