Отпустив, хозяин начал меня осматривать, стискивая зубы при виде каждого синяка, погребая под пучиной беспокойных, торопливых расспросов. Волнение было искренним — он действительно за меня испугался, порывался тут же послать за врачом и лично оторвать голову посланным на розыски слугам — за то, что плохо искали. И не уберегли.
Разумеется, судьба разбойников интересовала норна больше всего. Судя по всему, уцелевшего ждала мучительная смерть, простым повешеньем он не отделается.
А потом хозяин снова привлёк к себе, провёл рукой по щеке и поцеловал. За первым поцелуем последовал второй, третий — целая череда поцелуев, покрывшая каждый дюйм моей оголённой кожи. Особенно бережно он целовал синяки, виня себя в их появлении: позволил идти вечером одной.
Я не ожидала такого, не ожидала, что так быстро схлынет ярость, его подозрительность, что он не станет ругать меня, не начнёт корить за очередную глупость, негодовать, почему не показала браслет с его именем — вместо этого стремление успокоить. После такого невольно начинаешь верить, что не просто комнатная собачонка.
Но к кому эти чувства: ко мне или к покойной супруге? А если ко мне, почему он не желает дать мне вольную?
К кому или чему вы привязались, Сашер альг Тиадей, за кого или за что так испугались сейчас? Беспокоитесь за мать вашего долгожданного сына? Ведь до моей беременности вы были другим.
Страх постепенно отпускает, я успокаиваюсь, хотя и не до конца.
Хозяин размыкает объятия и прислушивается:
— Надеюсь, детей не разбудил.
— Я посмотрю, хозяин. Вам что-нибудь нужно, или мне расстилать постель?
— Ничего мне не нужно, а ты, наверное, есть хочешь. Растолкай кого-то на кухне, пусть тебя покормят.
— Спасибо, но я не хочу. Мне можно подняться в детскую?
Он кивнул и пропустил меня к лестнице. Сам остался в холле, в полголоса отдавая указания слугам. Ругал, кажется, хоть и не кричал.
Дети действительно проснулись: маленькая норина Ангелина встретила меня на пороге детской.
Пока кормилица укладывала и рассказывала сказку девочке, укачала Рагнара.
Оба быстро заснули. Такие хорошенькие!
Хотела забрать сына к себе — не люблю, когда он спит с чужими людьми, но на плечи легли тёплые ладони. Чьи, мне и гадать не нужно.
Склонившись над кроваткой, обнимая меня, норн пару минут смотрел на сына, а потом увёл меня из детской.
Ту ночь я провела с ним. И служанкой не была, он даже с вечерним умыванием помочь не позволил. Растолкал хыр, чтобы ванну мне наполнили. С тем самым маслом, которое было подарено мне после самого первого раза.
Мне никто не мешал, я дремала в тёплой воде, вдыхая божественный аромат.