А однажды он подарил мне цветы. Я не знала, что с ними делать, глупо стояла и улыбалась. Нет, это были вовсе не розы, а что-то простенькое, но не менее невероятное для зимы.
В тот день, осмелев, мы даже отправились гулять. Нет, я пыталась отговорить Тьёрна, но он был непреклонен. Замаскировал меня и повёл показывать самые любимые уголки Гридора. Мы даже вкусных сладких булочек с лотков разносчиков поели и согрелись на какой-то старинной улочке обжигающим пуншем.
Я смеялась, чувствуя себя такой счастливой. Жаль, что отведённое нам время так быстро пролетело!
И страх, я не испытывала страха. Нет, вначале опасалась, что меня узнают, доложат хозяину, но потом успокоилась. Может, виноват пунш, а, может, Тьёрн.
На прощание он сунул мне пакетик орешков в шоколаде. Ночью тайком лакомилась ими, воскрешая в памяти события этого чудесного вечера. Норн о нём так и не узнал.
В двадцатых числах февраля хозяин велел сложить его вещи из расчёта нескольких недель. Он уезжал командовать объединёнными войсковыми учениями. Во время реальных крупномасштабных боевых действий норн, скорее всего, делил руководство с ещё двумя или одним, в зависимости от воли монарха, людьми, хотя король мог вверить ему бразды правления всеми своими полками. Но так поступали редко, только в случае серьёзной угрозы: слишком велик соблазн государственного переворота. Именно боязнь его заставляла отдать под крыло коннетабля Наездников и кавалерию, а над пехотинцами и артиллеристами поставить двух разных командиров меньшего звания, преданных короне.
Тем не менее, коннетабль имел право вмешиваться во внутренние дела любых родов войск, направляя свои пожелания в обход генералов и полковников в дворцовую канцелярию военного министерства.
Я сидела на коленях у хозяина, наблюдая за тем, как он выводит на бумаге сухие указания командующим подразделений: куда и как явиться и прочие неинтересные мне вещи. Рассеянно гладя меня по волосам, норн запечатал письма личной печатью с изображениями меча и дракона, позвонил в колокольчик и велел вошедшему слуге немедленно оправить адресатам голубиной почтой. Я порывалась сделать это сама, но хозяин удержал, сказав, что мне не пристало бегать по дому, как какой-то хыре. Я даже опешила: я ведь служанка, это входит в мои обязанности, а тут «не пристало».
— Боюсь, я не смогу взять тебя с собой, хотя очень хочу, — вздохнул норн, коснувшись моих пальцев. — Там полевой лагерь, минимум удобств. Дня два на лошади, потом прилетит Раш… И место дикое, тебе даже заняться нечем будет — не заставлю же я тебя целыми днями в палатке сидеть? А на учениях опасно — вдруг что случится. Если только рядом со мной, но так непринято, да и ты устанешь, перепугаешься, замёрзнешь. И опять-таки Рагнар, ему сейчас нельзя без матери. Хотя проводить меня ты можешь, до места сборов. А потом я тебя обратно в Гридор отправлю, под надёжной охраной.